Такой я была. Эмбер Смит

ты права. – У меня не получается ей возражать, ведь, если честно, мне тоже хочется измениться. Правда, я не знаю, какой хочу стать.

      – Мне плевать, что обо мне подумают. Плавное, чтобы все поняли – я не собираюсь больше терпеть их издевательства! – Мара выпускает облако дыма. – Надоело, что все меня шпыняют и обращаются со мной как с полным дерьмом! А тебе разве нет?

      Она переводит взгляд на меня. А я не могу лгать. Но и признать всю правду тоже не могу. Поэтому молчу. Я подхожу к ней и достаю сигарету из пачки. Зажимаю ее губами. Мара ничего не говорит, лишь хитро улыбается и подносит мне зажигалку. Я затягиваюсь и захожусь кашлем, когда отвратительный табачный дым проникает в легкие. Мы смеемся, я кашляю и ловлю воздух ртом.

      – Вот гадость! – Я кашляю и давлюсь дымом. Но все равно затягиваюсь еще раз.

      – Глубоко не вдыхай, – смеется Мара.

      Я не вдыхаю и на этот раз не закашливаюсь. Мара смотрит на меня, и меня вдруг осеняет: может, у меня тоже получится измениться? Измениться так, чтобы не быть себе противной. Я снимаю очки, затягиваюсь и поворачиваюсь к Маре.

      – Как думаешь, может, и мне перейти на линзы?

      – Конечно! – Зажав сигарету губами, она тянется ко мне и убирает мои волосы назад. – Тебе пойдет, – шепелявит она с сигаретой в зубах.

      – Правда? – спрашиваю я и не до конца понимаю, что мне пойдет. Если я начну убирать волосы? Или носить линзы? Или и то и другое?

      – Ты была бы такой крутой штучкой, если бы перестала прятаться. Красоткой.

      – Ты правда так считаешь?

      – Да, Иди. Уверена.

      Я снова улыбаюсь, чувствую действие никотина и представляю, как все будет. Сколько всего я смогу сделать.

      Мы так долго ждали лета, а теперь оно пришло и проносится мимо. Я целыми днями думаю о том, что сказала Мара. Что я прячусь и если бы перестала прятаться, то стала бы настоящей красоткой. Все лето я только и думаю о том, как перестать прятаться, если ты привыкла заниматься этим всю жизнь. Кейлин на каникулы не приехал – записался на дополнительные летние курсы. Я решила, что так даже лучше. Нет Кейлина – нет и Кевина.

      – Мам, – говорю я своим «голосом хорошей девочки», – я вот что хотела спросить…

      – Угу? – бормочет она, не отрываясь от объявлений о распродажах. Она еще не выпила свой утренний кофе.

      – Что тебе нужно и сколько это стоит? – в разговор вмешивается папа.

      – Что ты хочешь? – Мама наконец поворачивается ко мне.

      Я медленно снимаю очки.

      – Мам, тебе не кажется, что без очков я буду симпатичнее?

      – Ты и так симпатичная. – Она снова утыкается в газету. Видимо, мой подход не сработал.

      – Через три недели начнутся занятия, и я подумала… вот Маре в том году подобрали линзы, и она… то есть.

      – Не ходи вокруг да около, Минни-мышка, говори, в чем дело, – свободной от кофе рукой папа показывает, чтобы я не тянула.

      – Ладно. Я вот что подумала – может, мне тоже перейти на линзы?

      Родители обмениваются взглядом, видимо, означающим: ну почему она не оставит нас в покое?

      – Они