Времена и нравы (сборник). Коллектив авторов

чего? Зачем он нужен?

      Она не знала, она еще не понимала, как поступить, какую позицию ей следует занять. Она подумала о том, что надо все держать под своим контролем, контролировать количество осведомленных, чтобы их было как можно меньше. Позднее, когда все уже осталось в прошлом, Ду Мэй вспоминала свои чувства в этот момент: она представляла себя еще одним судьей Чэнь Цзэво. Конечно, это было уже потом. А в тот день она была как на иголках, непрерывно посматривала на телефон – она ждала звонка от мужа. Ей хотелось рассказать ему, что ее опять пригласил Вэй Гунчжи, и вместе с ним проанализировать, что задумал Вэй. Но до самого окончания рабочего дня Чэнь Цзэво так и не позвонил. Домой она не поехала, но и к родителям тоже, а чтобы они не волновались за нее, сняла номер в гостинице по соседству с редакцией. Вечером Чэнь Цзэво так и не позвонил, и это обеспокоило ее. Она прекрасно его знала, все-таки столько лет вместе прожили. Обычно во время ссоры, кто бы ни был виноват, если Ду Мэй злилась, он всегда приходил мириться первым. Но сейчас его вина была столь велика! Уже прошел целый день, а он так и не позвонил. Если ему неловко и стыдно, то мог бы попросить сына позвонить. Тут она подумала, что можно самой позвонить сыну и расспросить его, но в итоге не стала этого делать. Она размышляла о том, какие цели преследует Вэй Гунчжи, приглашая ее на встречу с настоящим Чэнь Цзэво.

      Правда выяснилась на следующий день. Ду Мэй и Вэй Гунчжи отправились на встречу. Это был третий раз, когда она увидела Чэнь Цзэво. Он сидел, отгороженный окном с решеткой, с наголо выбритой головой и одетый в синюю с белыми полосками форму заключенного. Казалось, что по сравнению с первой их встречей он стал намного бодрее. Тогда он был словно одеревеневший, с лицом, выглядевшим застывшей печальной маской. А сейчас он выглядел спокойнее, как будто уже принял решение о скорой смерти. Он выразил благодарность Вэй Гунчжи за помощь, но сказал, что все равно виноват и вину его искупить можно только смертью. Он не желал сотрудничать и мечтал лишь о смерти, и тогда Вэй Гунчжи пришлось применить «метод умышленного раздражения с помощью возражений». Он произнес:

      – Умереть легко! Но если вы умрете, то разве сможете искупить вину? Жить и проводить каждый день в покаянии – вот на это требуется настоящая смелость!

      Но метод не дал желаемого результата. Чэнь Цзэво сказал, что не хочет жить, потому что постоянно страдает. И стоит ему подумать о том юноше, которого он убил, – и жить не хочется.

      – Но если ты умрешь, что будет с твоими женой и детьми?

      – Если я не умру, то все равно буду всю жизнь сидеть в тюрьме и помочь им не смогу, а стану для них лишь обузой.

      Вэй Гунчжи не стал развивать эту тему, но затем намекнул Чэнь Цзэво, что председательствующий судья его полный тезка – тоже Чэнь Цзэво и, согласно проведенному Вэй Гунчжи расследованию, закончил с ним одну и ту же школу в один и тот же год. Вэй Гунчжи попросил его вспомнить, был ли в тот год ученик с таким же именем. Чэнь Цзэво ответил, что не было. Вэй продолжил:

      – Насколько мне известно, в старшей школе вы были лучшим учеником, а в итоге даже в простой