Цель. Дженнифер Фэнер Уэллс

ты ругаешься на папочку?

      – Не ругаюсь. Джейн, ты выпила это?

      Мать указала на чашку и бутылку гуаро. Отцу, похоже, стало плохо. Он взял бутылку и рухнул на стул.

      – Ха-ха – вы злитесь из-за того, что я попробовала вашу взрослую водичку! Мне понравилось! Вкусненькая. В следующий раз, когда поедем в город, хочу купить сок. Наверное, будет еще вкусней, если их смешать!

      Мать была в ужасе.

      – Джейн, детям нельзя это пить! Тебя скоро вытошнит.

      Но ничего такого с ней не случилось. Ей по-прежнему было хорошо, только спать захотелось. Она уютно устроилась на коленях у отца. Мама и папа продолжали говорить, как это плохо, но она им не верила. Она заснула, а проснулась позже и услышала, как родители разговаривают. Услышала – но виду не подала. Лежала полусонная и слушала их голоса.

      – Вылей это, Хэйли, – тихо проговорил отец.

      – Кев, не стоит, – ласково произнесла мать.

      – Ей понравилось, – хрипло сказал отец.

      – Ей всего девять. Ей нравится все новое. Она забудет об этом.

      – А вдруг нет? А вдруг…

      Отец крепко сжал руку матери.

      Мать заговорила очень тихо, почти шепотом, но взволнованно:

      – С ней не будет так, как с твоей мамой, Кев. Мы не дадим такому случиться.

      – Нет. Вылей. Нет… Нет.

      Джейн услышала, как за дверью льется жидкость на пыльную землю. Потом снова раздался голос матери:

      – Знаешь, что я думаю… Нам надо переехать. Найти какое-то место, где будет школа, где будут детишки ее возраста, чтобы она могла с ними играть. Те шведы на прошлой неделе говорили насчет плавания с маской и трубкой на коралловых рифах в Австралии. Мы скопили немного денег. Мы с тобой оба телохранители, мы могли бы себе это позволить. Они сказали, что там настоящий тропический рай. И жизнь не такая дорогая – так они сказали.

      – Джейн там не выучит еще один иностранный язык.

      – От местных жителей – нет. Но с ней любят разговаривать туристы.

      Отец ласково поцеловал макушку Джейн.

      Ей было тепло и спокойно у него на руках. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось.

      Прежде она никогда не вспоминала этот эпизод – тем более в таких подробностях. Это был подарок судьбы. Но ей так захотелось крепче обнять отца, вернуть его, сказать ему то, о чем она не могла сказать, будучи ребенком, предупредить его, что в Австралию ехать не надо.

      Ей хотелось все изменить. Ей до боли хотелось спасти отца.

      А потом родители умолкли, и она снова заснула.

      Воспоминания растаяли.

      Но она осталась там.

      Какой в этом был толк? В этом безмолвии не было покоя. Только боль и разрывающее сердце одиночество.

      Джейн выкрикнула в зияющую тишину, царившую в однокомнатной хижине:

      – Ты этого хочешь? Хочешь сделать мне больно?

      – Нет, – негромко прожужжал тихий голос.

      Он звучал не в комнате, не рядом с Джейн. Он звучал у нее в голове.

      Она вздрогнула от испуга. Мать и отец ушли. Она больше никогда не сможет их вернуть. От этой мысли у нее до боли сдавило грудь.

      Она стояла посередине