Убийство на улице Дюма. Мэри Лу Лонгворт

от природы густыми волосами, только совершенно черными.

      – Но у меня билет на поезд!

      – В Париж – это без проблем, только оставьте нам ваш телефон для связи, – тут же отреагировал Полик, пока его снова не перебили. – Почти все присутствующие здесь были на приеме профессора Мута вечером в пятницу. Дуайена убили в ночь на субботу, через несколько часов после приема. Мой первый вопрос: кто уходил последним?

      – Я, – ответила женщина с итальянской внешностью. – Я – Анни Леонетти. Преподаватель теологии. Я слышала, как Жорж – профессор Мут – говорил своей домоправительнице, что она может идти домой, а посуду мыть пусть приходит утром.

      – И вы оставались допоздна, чтобы помочь дуайену?

      – Нет. Я осталась помочь горничной. Отнесла в кухню грязные бокалы и убрала остатки.

      – Хорошо, – сказал Полик. – О чем вы говорили с дуайеном?

      – Наверняка о его внезапной отмене отставки. – Белокурый преподаватель сказал эту фразу спокойно. Но достаточно громко, чтобы ее услышали Верлак и Полик.

      – Абсолютно не верно, Бернар, – заявила Леонетти и добавила, глядя на Полика, потом на Верлака: – Разговор шел только о сравнительных достоинствах пищевой пленки и алюминиевой фольги.

      – Он вам говорил, что после уборки пойдет на факультет к себе в кабинет? – спросил Верлак.

      Анни Леонетти замешкалась с ответом на долю секунды, и Верлак это отметил.

      – Да, он об этом упоминал.

      – Это не показалось вам необычным? С учетом позднего часа?

      – Да нет, – пожала плечами она. – У него не было семьи, требующей времени, и он часто работал поздно. Но когда я уходила, после полуночи, он еще был в кухне. Мы ушли не вместе.

      – Благодарю вас, – сказал Верлак.

      Он подумал, откуда Анни Леонетти знает, что дуайен часто работал допоздна. И еще она с некоторым осуждением произнесла, что у него не было «семьи, требующей времени». Она была красива – оливковая кожа, полные красные губы, но под лучистыми карими глазами залегли круги. Он представлял себе жизнь современного профессора – печатайся или сдохни – и решил, что у нее наверняка есть маленькие дети.

      – Значит, никто не видел, как профессор Мут уходил в ночь на субботу из своей квартиры? А не говорил ли он о том, что у него есть ночная работа? – поинтересовался Полик.

      Собравшиеся молчали. Некоторые переглядывались, будто ожидали, что кто-нибудь что-нибудь скажет, другие не поднимали глаз от кофе.

      – Он действительно мне говорил, что у него назначена встреча с Джузеппе Роккиа, но не уточнил, когда, – сказал красавец «Национальная библиотека». Совершенно не к месту, как подумал Верлак.

      – Бернар! – снова одернула коллегу Анни Леонетти. – Эта встреча могла быть назначена в любое время.

      – Судья спросил, о чем мы говорили. Кстати, меня зовут Бернар Родье. – Посмотрев на Анни Леонетти, он добавил: – Я тоже преподаю теологию, но в основном я – исследователь и писатель. – Леонетти вздохнула и подняла глаза