След на стекле. Линвуд Баркли

короче, чем волосы Клэр.

      Со своего места я не мог дотянуться до открытой теперь пассажирской дверцы, а потому тоже вышел из автомобиля, оставив мотор работающим, обошел машину и захлопнул дверь.

      – Перестаньте! – выкрикнул я. – Остановитесь! Никаких больше вопросов. Только дайте отвезти вас домой!

      Незнакомка оглянулась всего на секунду и помахала рукой. Как мне показалось, она держала сотовый телефон. То есть хотела показать, что не стоит особо переживать. Кто-то собирался за ней приехать.

      Девушка прошагала по лужам, на углу свернула направо и скрылась за дальней стеной ателье по ремонту телевизоров, выглядевшего довольно заброшенным.

      Когда она исчезла, у меня появилось тревожное предчувствие. Дождевая вода слепила глаза, заливалась в уши.

      Я постарался убедить себя, что она права. Меня ничто не касалось. Это была не моя проблема.

      Сев в машину, я развернул ее в обратном направлении.

      Проехал мимо черного пикапа, припаркованного с выключенными габаритными огнями на противоположной стороне шоссе. Я точно не видел его здесь прежде, когда затормозил, чтобы не дать девушке выпрыгнуть из машины на ходу.

      Я двигался дальше еще примерно полмили, но этот треклятый пикап не шел у меня из головы. Наконец я не выдержал, прижался к обочине, проверил все зеркала и резко развернулся. Через минуту я снова оказался там, где заметил грузовичок.

      Он пропал.

      Я доехал до светофора, посмотрел вперед, влево, вправо. Ни пикапа, ни девушки нигде не было видно.

      И, развернувшись в последний раз, я отправился домой.

      Глава 3

      Раньше, возвращаясь домой после подобного безумия, я обычно говорил: «Вы просто не поверите, что сегодня произошло».

      Но так было в прошлом.

      Я вошел примерно в половине двенадцатого, и хотя Донна всегда к этому времени уже лежала в постели наверху, прежде она обязательно спустилась бы вниз, чтобы встретить меня, едва услышав звук хлопнувшей двери.

      Или уж, по крайней мере, крикнула бы сверху: «Привет!»

      И я бы отозвался: «Привет!»

      Но сейчас никаких «приветов» не последовало. Ни от нее, ни от меня.

      Я бросил плащ на скамейку перед дверью и тихо прошел в кухню. К ужину я опоздал, что случалось часто, – впрочем, в последние месяцы аппетита у меня все равно почти не было. Пришлось на две дырочки утянуть ремень, чтобы брюки не сползали, а в те редкие дни, когда возникала необходимость надевать галстук, в воротник моей застегнутой на верхнюю пуговицу рубашки свободно помещались два пальца.

      В последний раз я ел часов в шесть, сидя в машине и наблюдая за задней дверью мясной лавки в Тонауанде. Опустошил пакет картофельных чипсов «Уайз». Владелец лавки подозревал кого-то из своих работников в воровстве. Не денег – продуктов. У него стали быстрее, чем обычно, заканчиваться запасы говядины для жаркого и бифштексов на T-образной косточке, и он подумал, что либо мошенничают поставщики, либо таскают свои же.

      Я выяснил, в какие часы он обычно оставлял хозяйничать