Кровная месть. Питер Джеймс

женщина, нервная, услужливая, вечно стремящаяся угодить, Тельма казалась старше своих лет. Теннент предположил, что она, вероятно, научилась жить, избегая любой конфронтации. Бедняжка нашла безопасное русло среди камней и теперь ни на дюйм не отклонялась в сторону. Нет взлетов, нет и падений. Не полноценная жизнь, а убогое существование. Хотя у многих людей нет даже этого.

      Тельма редко выражала свое мнение, и тем сильнее сейчас ее замечание удивило Майкла.

      – Правда? – запустил он пробный шар. – А по-моему, так я вчера был далеко не в лучшей форме.

      После некоторой паузы секретарша ответила:

      – Мне показалось, что вы в большей степени, чем обычно, говорили от сердца, очень убежденно… Нет, я вовсе не имею в виду, что обычно вы неубедительны, но в этот раз вы определенно говорили иначе.

      «Неужели из-за Аманды?» – подумал Майкл. А вслух сказал:

      – Спасибо, Тельма. Но, признаться, я не уверен, что буду продолжать вести эту передачу и дальше. Возможно, я откажусь.

      – Ни в коем случае не делайте этого, доктор Теннент, – категорически заявила она. – Я думаю, вы очень помогаете людям.

      – Сомневаюсь. – Он помолчал. – Ладно, дайте мне пару минут – мне нужно позвонить.

      Он положил трубку, уставился на портрет Кейти в рамочке. Их последний совместный отпуск. Они тогда на теплоходе спускались по Нилу; она стояла на палубе, прислонившись к перилам, улыбалась, смотрела на него своими доверчивыми голубыми глазами. Ветер трепал ее длинные светлые волосы, они обвивались вокруг шеи, некоторые пряди лежали на розовом кашемировом джемпере. У Кейти был здоровый загар, и три цвета – коричневая загорелая кожа, пшеничные волосы и розовый джемпер – являли на фоне ясного голубого неба над Нилом просто идеальное сочетание. Весьма изысканное сочетание.

      Так зачем же он сделал то, что сделал?

      Зачем?

      Кейти была красива. Английская роза. Принцесса. В его мозгу калейдоскопом мелькали воспоминания. Она могла есть что угодно, но никогда не полнела. Его жена любила покушать. Приготовленные на гриле морские языки в ярд длиной. Бифштексы с кровью и тушеный лук на гарнир. Огромные пончики с начинкой из заварного крема. Майкл помнил, как во время медового месяца Кейти засунула ему в рот большую пышку, а потом, смеясь и шутливо ворча, слизала с его губ сахарную пудру. Как заразительно она тогда смеялась.

      А теперь Кейти мертва.

      Вот она лежит рядом с ним в капкане разбитой машины, вся переломанная, истекающая кровью, неживая. Тут же спущенная подушка безопасности, словно нелепая пародия на использованный презерватив. Окровавленное лицо мертвого мужчины в фургоне, в который они врезались, с упреком смотрело на него сквозь разбитое лобовое стекло; спасатели тем временем пилили металл, а вокруг стояли и глазели на происшествие зеваки.

      «Это ты во всем виноват… ты… ты… ты виноват…»

      Майкл ненавидел эти воспоминания, но он должен был заново все пережить, чтобы оставить трагедию в прошлом.

      Каждый день, каждую