Долгий путь домой. Луиза Пенни

совершил ошибку. Когда мы пришли к Кларе побеседовать о ее проблеме, она дала понять, что я не должен был так поступать.

      Он чуть поморщился, и Рейн-Мари заподозрила, что Клара выразилась слишком резко.

      – Но она ведь хотела, чтобы ты помог ей в чем-то.

      Голос Рейн-Мари звучал спокойно, хотя сердце колотилось. Она знала: если Клара просит Армана о помощи, то речь идет не об установке мышеловки, или обрезке живой изгороди, или починке крыши. Все это Клара умела и сама.

      Если уж она обратилась к Арману, то за помощью, которую мог оказать только он.

      – Я ее неправильно понял. – Он усмехнулся и покачал головой. – Как же быстро можно потерять чутье. Утратить способность принимать сигналы.

      – Ты не потерял чутье, а расслабился, – возразила Рейн-Мари.

      Она знала: что бы сейчас ни говорил ее муж, от его внимания мало что ускользало. И если он решил, что Клара просит о помощи, то, скорее всего, так оно и было. Какая же помощь требовалась Кларе и почему она передумала?

      – А ты собирался ей помочь? – спросила она.

      Гамаш открыл рот и тут же закрыл его. Он знал правильный ответ. Равно как и правдивый. И сомневался, что они совпадают.

      – Что же, нужно было ей отказать? – Почувствовав, как нелюбезно это прозвучало, он продолжил: – Ну, теперь это чисто академический вопрос. Она ничего от меня не хочет.

      – Может, она просто ждала, что ты ее выслушаешь. – Рейн-Мари положила руку ему на колено и встала. – Ей не нужно было твое тело или душа, mon vieux[21]. А только ухо.

      Она наклонилась и поцеловала его.

      – Увидимся позже.

      Арман проследил за тем, как его жена и Анри спускаются по тропинке в деревню. Потом он вытащил из кармана книгу, надел полукруглые очки и открыл книгу на закладке. Немного помедлил, вернулся к самому началу и стал читать с первой страницы.

      – Недалеко же вы продвинулись.

      Гамаш закрыл книгу и посмотрел поверх очков. Клара стояла перед ним, держа две кружки кофе с молоком. И пакетик круассанов.

      – Мирное подношение, – пояснила она.

      – Как на Парижской конференции, – сказал Гамаш, принимая ее дар. – Если речь идет о территориальном разделе, то я беру книжный магазин Мирны и бистро.

      – А мне оставляете пекарню и магазин месье Беливо? – Клара немного подумала. – Я предвижу войну.

      Гамаш улыбнулся.

      – Простите меня за вчерашний вечер. – Она села. – Не стоило мне все это говорить. Спасибо за предложение помощи.

      – Нет, с моей стороны это было самонадеянно. Никто лучше меня не знает, что вы сами можете о себе позаботиться. Вы были правы. Вероятно, я настолько привык иметь дело с проблемами, требующими разрешения, что вижу их даже там, где их нет.

      – Наверное, это трудно – быть оракулом.

      – Вы и представить себе не можете.

      Гамаш рассмеялся и почувствовал, что ему стало легче. Может быть, она и в самом деле хотела, чтобы он только выслушал ее. Может быть, ничего большего она от него и не ждет.

      Они ели круассаны, роняя крошки на землю.

      – Что

21

Старичок (фр.).