Время жизни. Роман Корнеев

по плану уже полчаса спустя они оба должны были разойтись на пешеходном пандусе десятью уровнями ниже.

      Сине-зелёная резко пахнущая жидкость превращала искусственную кожу в склизкий комок неприятного вида. Улисс гляделся в зеркало, пытаясь узнать себя в этом лысом существе. Ни ресниц, ни бровей. Красноватые пятна шли по лицу – это уже начали отходить инъекции, так что щёки отчаянно кололись, как с крепкого мороза. Так, пока одна химия справляется с другой, надо воспользоваться моментом – даже вовремя помыться Соратнику случалось нечасто.

      – Что по кабелю слышно?

      – А? – голова неуверенно просунулась за плохо прикрытую ширму.

      – Говорю, ничего необычного не передавали?

      – Ну, я только бегущую строку смотрел, может на видеоканалах…

      – Ладно, займись пока вот этим.

      Розовая слизь мгновенно испарилась вместе с пластиковым ведёрком.

      Боится. Его. Ну и ладно, пусть боится. Улиссу не было до того никакого дела. Для работы это даже полезно. Они больше никогда не встретятся. Возможно, этот мелкий человечек никогда больше не увидит никого из людей Корпорации, да и о её существовании никогда не узнает.

      Внешность постепенно приходила в нечто, сходящее за норму – спадала припухлость век, одутловатость щёк, полные губы постепенно усыхали, вытягиваясь в ниточку. Правда красные пятна постепенно принимали иссиня-чёрный оттенок. Как будто следы чьих-то кулаков. Или, на фоне безволосого черепа, скорее следы какой-то химической дряни, которой по нынешним временам кругом – целые реки текут. Вот и славно, на такое лицо никто второй раз не посмотрит, по крайней мере по доброй воле. А волосяной покров восстановить, если необходимо – дело пары дней.

      А теперь – напоследок окатиться холодной водой, и можно выходить…

      Удар пришёл из ниоткуда. Ломающий кости, выворачивающий суставные сумки, разрывающий мышечные волокна.

      Рука, потянувшаяся к рукояти смесителя, замерла на полдороге. Резкая, неудержимая нервная дрожь пронзила Улисса, заставляя валиться куда-то вбок, по гладким пластиковым стенам, на кафельный пол. Кажется, из его горла вырвались какие-то невнятные проклятия, потому что чужие руки тут же принялись тормошить его, пытаясь привести в чувство.

      На смену судорогам пришла каменная усталость, расплетая узлы мышц, превращая их в пустой кисель. Улисс почувствовал, как его голова безвольно ударилась о что-то твёрдое, но в глазах уже было темно, потому разглядеть ничего уже не было возможности. Хрип продолжал рваться из его горла, сопротивляясь невероятной силе удара. Смерть так близка, а этот болван не поможет, куда ему…

      Боль обрушилась на Улисса горячей волной – чтобы вернуть силу мышцам, пройтись раскалённым железом по нервам и исчезнуть, оставив после себя лишь пустоту и отчаяние. Нет, этого не может быть… Улисс никогда ещё подобного не испытывал, но Ромул… он говорил, он предупреждал.

      – Боже, боже… что случилось? Это выглядело как… это было ужасно, на твоём лице…

      – Отставить.