Самые страшные дни. Анатолий Юрьевич Костерин

тебя звать, кареглазая? – вопросом на вопрос ответил гостеприимный хозяин.

      Казалось бы, чего проще? Я уже было открыла рот, чтобы ответить незнакомцу. И тут с ужасом понимаю, что не помню не только своего имени, но и вообще ничего из прошлой жизни. Чтобы скрыть замешательство и охватившую меня панику, делаю большой глоток из кружки. Горячий отвар обжигает губы и язык с нёбом, но я усердно пью эту горькую гадость. Лишь бы отсрочить время, а вдруг память вернётся в мою бедную голову.

      – Чего молчишь, красавица? – благодетель обрывает затянувшуюся паузу и внимательно смотрит на меня. – Я, Боцман, а ты?

      – Необычное имя, – усмешка непроизвольно появляется на губах. – Называй тогда меня русалкой.

      – Русалкой значит? – он недоверчиво покачал головой. – Жаль, моря поблизости нет, только обмельчавшее озеро, в котором даже утопиться теперь не получится.

      – Прости. Просто ничего не помню из прошлого – как будто стёрли грязной тряпкой.

      Подхватив с пола по утюгу в каждую руку, он оттолкнулся ими и подкатился на тележке ко мне вплотную. Бесцеремонно ухватил меня за подбородок и обеспокоенно заглянул в глаза, потом осторожно проверил пульс.

      – Значит я не ошибся, подумав, что ты стала жертвой клофелинщиков. Амнезия – последствие отравления.

      – Как я сюда попала? – повторила свой вопрос, ёрзая на матрасе.

      – Тебя принесли мусорщики, – Боцман забрал опустевшую кружку и вернулся к ящику, заменявшему ему стол.

      – Кто? – я недоумённо смотрела в спину моряка.

      – Местные бомжи, обитающие на окраинах этой задницы, бывшей когда-то провинциальным городком.

      – Час от часу не легче, – прошептала я и обхватила плечи руками. – А как город назывался?

      – Накинь, – заботливый дядька кинул мне фуфайку, увидев, как я поёжилась от холода. – На развалинах автовокзала чудом сохранилась облупившаяся табличка – Плюсинск.

      Внезапная леденящая волна ураганом обожгла организм. В мозгах, как будто включили рубильник, и лавина воспоминаний обрушилась на моё сознание потоком информации.

      – Вспомнила чего, русалка? – Боцман с тревогой всматривался в моё лицо. – Ты чего так побледнела?

      – Наташей меня зовут. Бывшая журналистка, – представилась я и, вжавшись в холодную стену, прикрыла глаза.

      «Вот значит, куда меня занесла ирония злой судьбы», – пронеслась в голове шальная мысль. Хотя что-то мне подсказывало, что неспроста я тут оказалась.

      ***

      Боцман разжёг в буржуйке огонь и стал не спеша, подкладывать дрова, изредка бросая на меня заинтересованный взгляд.

      А я, оглушённая воспоминаниями, молчала и нервно теребила ворот фуфайки. У меня наконец-то сложилась картинка мрачной мозаики.

      Именно журналистское расследование про город Плюсинск стало отправной точкой в моих злоключениях. Сначала последовало предупреждение, но моя гордая и свободолюбивая натура не вняла инстинкту