Влюбленный бес. История первого русского плагиата. Анатолий Королев

осталась капля любви ко мне, придите в таком-то часу вечером. Вечно твоя до гроба, Анастасия».

      Как глупы влюбленные!

      Павел, пробежав молнией взора магические строки сии, забыл разом и дружбу Веры, и вражду Варфоломея. Весь мир настоящий, прошедший и будущий сжался для него в лоскут надушенной бумаги. Он прижимает его к сердцу, целует его, подносит к свету, нет ли там тайного знака, и кажется, видит в очертаниях «В» – вечно твоя, – пышный бюст Анастасии.

      «Нет! – восклицает он в восторге, – это не обман. Я точно, точно счастлив. Так не напишет никто, кроме ее одной». И тут же возражает себе: «Но не хочет ли плутовка зазвать и заморочить меня, и насмешничать надо мною по-прежнему? Нет! Клянусь, больше этому не поддамся». И тут же вновь перечитывает: «Твоя, вечно твоя, до гроба».

      Наконец опомнившись, Павел угрюмо прячет красноречивую записку в ящик стола. «Пусть докажет на опыте, что значат сии слова. Не то…» Павел грозит графине. «Не то… Доброе имя ее ныне в моих руках!» И он запирает ящик на ключ.

      V

Тит Космократов:

      В урочный час наш Павел, пригожий и разнаряженый, уже на широкой лестнице графини; его без доклада провожают в гостиную, где к его досаде, собралось уже несколько посетителей, между которыми, однако, не было косоногого.

      В урочный час наш счастливец был в доме графини, где к немалой досаде Павла, собралось уже несколько посетителей, известного вида: пожилые господа с высоченными париками. Одни гости сгрудились у карточных столов в ожидании игры. Другие пили вино, усевшись на штофных диванах. Одно хорошо, – в гостиной не было козлоногого наушника форсуна.

      Между тем, хозяйка весьма сухо его встречает, едва говорит с ним, но большие смоляные глаза красавицы красноречиво внушают юноше: «потерпи»…

      Гости с охотой принимаются за карточную игру.

      Хозяйка уверяет, что ей приятно присаживаться близь всякого игрока поочередно, ибо надеется принести каждому выигрыш. И точно, стоит ей только озарить своей красотой гостя, как карта покорно идет к счастливцу.

      Все не надивятся ее обходительности.

      Немного погодя графиня обернулась к Павлу:

      – Вы у нас давно не были. Как вам нравятся перемены в уборах комнаты?

      Гость отвечает полусухо, полувежливо.

      – Но не в одной гостиной, – молвит графиня, – есть перемены, – и встает с кресел: – Не хотите ли заглянуть в диванную?

      Павел с поклоном идет за графиней.

      Как забилось его сердце, когда он вошел в диванную комнату полную заморского очарования. Это была вместе диванная зала и зимняя оранжерея. Вечнозеленые миртовые деревья были тесно расставлены в кадках вдоль стен. Полумрак восточного сераля обнимал диваны роскошью сладострастья. Французские гобелены в позах и лицах изображали любовные подвиги баснословных богов. Против диванного полукольца стояло трюмо, горя желанием отражать объятья любовников. А на стене красовалось известное похищение Европы, – Зевс в виде быка, влекущий нагую поклажу –