Контрольный поцелуй. Дарья Донцова

покачала головой девочка, – они «новые русские», всегда с няней гуляют, а нянька вечно кричит: «Надя, уйди от девочек, у них руки грязные!», «Поля, не давай им игрушки, испачкают!». Мы с ними не играем.

      – Ну не всегда же они с Зинаидой!

      – Всегда, – твердо ответила собеседница, – совершенно несамостоятельные.

      – А вот в понедельник их одних оставили, что же вы сестер поиграть не позвали?

      – Да ну их, – ответила Марианна. – Надя не хотела. Села с Полей на лавочку, сидит и молчит. Потом их девушка какая-то позвала, окликнула.

      – Какая девушка?

      – Красивая такая, черноволосая, в зеленом пальто. Вы «Иванушек» слушаете?

      Я покачала головой. Марианна расстроилась.

      – У Аполлона Григорьева такой пиджак есть, зеленый, блестящий, жутко клевый, я у мамы просила, а она не купила, дорого слишком…

      – Погоди-ка, – прервала я вдохновенное описание прикида, – и что же девушка сделала с Надей?

      – Ничего, поговорила, потом Надька взяла Полю, и они ушли.

      – Куда?

      – Не знаю, Витьке Гольянову чего-то сказали и побежали…

      Я отправилась на розыски Гольянова. Обнаружила во дворе, где он самозабвенно пинал дырявой кроссовкой пустую банку из-под кока-колы. Витька оказался золотым свидетелем.

      Во-первых, великолепно запомнил незнакомую девушку.

      – На Орнестину похожа, – заявил он уверенно. – Только не блондинка, а черноволосая.

      Я растерялась.

      – На кого?

      – Орнестина, девушка августа месяца из журнала «Петр», ресницы такие огромные и ноги красивые.

      Я посмотрела на двенадцатилетнего читателя журнала «Петр» и вздохнула.

      – Даже родинка у ней такая же, – добавил Витька.

      – Родинка?

      – Ну да, у Орнестины над губой родинка, вы купите журнал и увидите.

      Ценная мысль.

      – А что сказала Надя, не помнишь?

      – Мне-то ничего, – буркнул мальчишка, наступая на хрустнувшую консервную банку, – а женщине той, в зеленом плаще, говорила: «Нам не разрешают со двора выходить, няня ругаться станет…»

      Он замолчал и сосредоточенно начал чесать макушку.

      – Дальше, – попросила я.

      – А что дальше, да ничего. Та тетка красивая ответила: «Со мной можно, давай мороженое купим, мамино любимое есть, плодово-ягодное».

      – Ну? – в нетерпении подтолкнула его я.

      – А что ну? – так же лениво отозвался Витька. – Они все пошли к ларьку, вон туда, – он указал рукой в сторону ворот, – а я домой побег.

      Отпустив мальчика, я вышла со двора на улицу и огляделась. Примерно метрах в ста от Лидочкиного дома выстроились несколько ларьков и палаток. Тут торгуют всякой всячиной – сигаретами, хлебом, овощами, пончиками, есть и ларек с надписью «Айс-Фили».

      Плодово-ягодное мороженое! Когда-то оно стоило семь копеек и казалось невероятно вкусным. Лидуся трепетно любила розоватую массу, разложенную в простые картонные стаканчики. Не жаловала ничего другого, ни «Баскин-Роббинс»,