Ледяная княжна. Екатерина Боброва

пропитались его волосы. Малыш сначала напрягся, а затем расслабился. Он лежал тихо-тихо, как мышонок, и я тоже замерла, боясь ненароком его спугнуть.

      Через какое-то время Трикси завозился и протянул мне солдатика. Игрушка была чудо как хороша. Фарфоровое личико, разрисованное с художественной достоверностью, мягкое туловище, одетое в тщательно сшитый гвардейский мундир, деревянный щит и меч в искусно вырезанных из дерева руках. Я взяла солдатика, повертела, осматривая.

      – Как его зовут?

      – Тишас, – ответил мальчик.

      – Очень красивый и храбрый, как ты, да?

      – Да, – подтвердил Трикси и вдруг сник. – Только маму защитить не смог.

      И словно туча набежала. Стало тревожно и грустно от чужой беды, к которой я успела прикоснуться.

      Рядом со вздохом опустился кто-то еще. Повернула голову – Пьетро. Увидел гвардейца в моих руках, нахмурился:

      – Трикси, ты слышал, стучал дятел?

      – Где? – заинтересованно поднял голову малыш.

      – Совсем рядом. Хочешь посмотреть?

      – Да!

      Трикси уже был на ногах.

      – Дядя Сказочник, – к своей «лошадке» он явно испытывал дружеские чувства, – идемте смотреть дятла!

      Я скосила глаза. Северянин без тени неудовольствия оторвался от костра, протянул мальчику руку и повел на поиски затаившейся при нашем появлении птицы.

      – Отличная игрушка. – Я обвела пальцем королевский герб на щите.

      – Вы ведь уже догадались, что Трикси не простой мальчик, – сказал Пьетро, и столько было усталости в его голосе, что во мне шевельнулась жалость. Тяжело, наверное, нести ответственность за чужого ребенка.

      Не стоило начинать этот разговор и лезть в чужие секреты, но этот поход, лес, та драка, в которой я пролила за них кровь, и незнакомые люди странным образом перестали восприниматься таковыми.

      – Королевский дом? – спросила наугад.

      – Он очень похож на свою мать. – Пьетро тоже лег на мох. На бледном лице блестели капельки пота.

      Похож на мать… И озарением мелькнула догадка. Об этой свадьбе писали все газеты и вестники девять лет назад. Я смутно помнила имена, даты, но то ощущение детского восторга при виде хрупкой, потрясающе красивой девушки в воздушном белом платье с длинным шлейфом, поддерживаемым десятком ангелочков из родовитых семей, вспомнилось отчетливо. Пусть черно-белый снимок плохо передавал картинку свадьбы, но моя фантазия вкупе с захлебывающейся от восторга статьей дорисовали все остальное: и красавицу-невесту из рода ледяных, присланную по заключенному договору, и пышность убранства, и многочисленных гостей, и статную фигуру великого князя, поддерживающего под руку невесту.

      Значит, у них родился мальчик.

      – Трикси – великий князь? – спросила я и лишь затем осознала свою ошибку. При живом отце Трикси считался лишь наследником.

      Но Пьетро промолчал, и на душе стало совсем тоскливо.

      – Он пытался им помешать,