Чертоги памяти. Джулиан Седжвик

не в курсе, что за дела у Син-Син на континенте?

      – Подозреваю, ты знаешь ее лучше, чем я.

      – Мне кажется, ей хотелось поговорить о своем прошлом. Но в то же время – и не хотелось.

      – Так часто бывает. Особенно с болезненными темами, верно?

      – Я слышал, как майор говорил ей что-то. Похоже, они обсуждали нечто важное.

      – Бог ты мой, ну откуда мне знать? – Лора слишком быстро отвела взгляд, уклоняясь от истины.

      Дэнни без труда заметил ее увертку и решил поднажать:

      – А тебе он сказал: «Придется тебе самой ему все рассказать». Что «все»?

      – Да пустяки всякие. Ей-ей, пустяки.

      – Тетя Лора, ты говоришь неправду. Я же вижу!

      Лора вздохнула:

      – Ну слушай. Только не злись на Замору, Дэнни. Он просто не хотел тебя волновать…

      Дэнни вскинул руки вверх:

      – Но меня и в самом деле злит, когда мне не рассказывают, что происходит! Особенно если это касается меня самого.

      – Знаю. Ты прав, ты уже не маленький ребенок. Но – технически – в глазах закона ты еще несовершеннолетний.

      – Что происходит?

      Лора посмотрела на мальчика, наблюдая, как на этой высоте заиграли новыми оттенками его разноцветные глаза – электрическая вспышка зеленого, бездонная глубина карего: вопросительная, взыскующая, неуемная энергия.

      – Что ж, наверняка ты и так скоро узнаешь. «Мистериум» возродили, Дэнни. Замора, Роза и как-там-его Бланко поговорили со всеми остальными. Вот чем майор занят в Барселоне. Уехал на репетиции.

      От ошеломления Дэнни даже не сразу нашел что сказать.

      – Но как же они? Без меня! – забормотал он. – Ну то есть без мамы, без папы!

      – Замора так и думал, что тебе будет слишком больно…

      – Мне даже хуже! Я должен быть там! – Кто-кто, а Лора могла бы и понимать.

      – Сперва надо разобраться со школой, с полицейской охраной…

      – Мое место в «Мистериуме».

      – Я знаю, Дэнни, они все тебя очень любят. Но, в конце-то концов, ты ведь не полноправный член труппы, правда? Я знаю, ты много помогал, знаю, что это для тебя значило…

      – Но…

      Но он всегда грезил о том дне, когда станет полноправным членом «Мистериума». Ах, если б только он успел подготовить свой собственный номер!

      – Никаких споров! – отрезала Лора. – Даже не думай – пока мы не получим от Рикара зеленый свет и не удостоверимся, что «Сорок девять» лишь иллюзии, свет и зеркала, дымовая завеса триад. Я обещала твоему отцу. Твоей маме.

      Дэнни открыл было рот, но сообразил, что сейчас возражать бесполезно. Да и что можно предпринять в сорока тысячах футов над Китаем?

      Хуже всего было вот что: скрытность Заморы перечеркивала слова, которые произнес карлик долгим холодным вечером в Берлине после похорон.

      Дэнни вспоминал бесконечный гнетущий снегопад, и как он изо всех сил старался держать себя в руках, как трудно было не думать, как выглядят мама и папа в гробу…

      – Я всегда буду с тобой, Дэнни, – сказал тогда Замора. – Верь мне.

      После