Рыжая племянница лекаря. Мария Заболотская

от старого колодца расположился один из лучших аптекарей трех королевств, которому я прихожусь племянницей. Если вы изволите пройти по этому ряду и свернуть у фонаря налево, то выйдете к его лавке.

      Нежные пальчики дамы сжались в кулачки, и она взволнованно сказала мне:

      – Спасибо тебе, танцовщица. Вот, возьми в награду!

      И мне была вручена серебряная монета достоинством в четверть кроны. Я чуть не взвизгнула от радости и несколько раз низко поклонилась добрейшей даме. Кто бы мог подумать! Заработала за минуту больше, чем мой дядюшка за два дня! На что же потратить такое богатство?

      И я, ошалев от счастья, торопливо направилась вдоль ближайшего торгового ряда, жадно разглядывая лежащий на прилавках товар.

      Немного поразмыслив, я купила кошелек. Сдачи мне причиталась целая пригоршня скойцев, прекрасно его заполнивших. Разумное начало возобладало над душевными порывами, и я решила, что приберегу нежданно-нечаянное богатство. Мало ли как обернется жизнь?..

      После этой глубокой мысли, заставившей меня нешуточно возгордиться собственной рассудительностью, пришло время вспомнить, что дядюшка уже заждался моего возвращения и мне грозит хорошая головомойка, невзирая на неоценимую услугу, которую я оказала старшему родственнику. Запрятав кошелек во внутренний карман пестроцветной курточки, я поспешила в сторону старого колодца.

      …Около дядюшкиного навеса творилось какое-то странное столпотворение, голоса сливались в неразборчивый гул. Предчувствуя беду, я ускорила шаг. Уже можно было разглядеть, что наше торговое место окружено плотным кольцом без умолку галдящего ярмарочного сброда.

      Подбежав поближе, я заметила, что несколько человек, стоявших у самого прилавка, одеты одинаково – в красно-синие туники, украшенные гербовой вышивкой. Все они были вооружены, держались крайне надменно и словно чего-то ожидали. Лавочники и покупатели столпились чуть поодаль, вытягивали шеи и что-то оживленно обсуждали, тыча пальцами в сторону звездно-лунного тента.

      Несложно было сообразить, что дела наши совсем плохи. «Дядю арестовали, – похоронным звоном отозвалась страшная мысль в моей голове. – Кто-то купил у него декокт и отравился. Или намазался мазью и облысел. Нас вышлют из города без скойца за душой, а скорее всего – повесят. Что же делать?!» Руки мои сами по себе принялись заталкивать кошелек глубже в карман, а ноги точно так же непроизвольно сделали пару шагов назад.

      Тут красно-синие расступились, и показался мой дядя, против обычая сам несущий на спине объемистую торбу. Вид у него был донельзя огорченный и какой-то перекошенный, будто бедный дядя Абсалом по недосмотру куснул лимон. Позади него шли двое сине-красных господ, что указывало на крайнюю серьезность положения. Тут дядюшка поднял голову, обвел обреченным взглядом зевак и заметил меня. Я попятилась, но было поздно. Лицо его побагровело, глаза выпучились, а его обвиняющий перст указал в направлении меня. Все это сопровождалось воплем:

      – Это ты! Ты!..

      Немедленно