Рыжая племянница лекаря. Мария Заболотская

землетрясением. Девушка вопила, призывала себе в свидетели всех святых, которых почитают в Даленстадте, и клялась, что не перемолвится с тиранствующим дядюшкой ни словом до конца своей жизни, впрочем, щедро перемежая эти клятвы обещаниями немедленно утопиться, удавиться и уйти в монастырь. Дядюшка Абсалом безмятежно смотрел в небо, грыз сухарь и не придавал никакого значения крикам своей племянницы, по-видимому, давно к ним привыкнув.

      – Я буду носить это платье до скончания своей жизни, а последней моей волей будет, чтобы меня в нем похоронили! – мстительно прошипела Фейн и уселась на землю, повернувшись к дядюшке спиной.

      – Вот и славно, – все так же спокойно согласился Абсалом. – Значит, на наряды деньги мы тратить не будем. Что ж, у меня возникла еще одна мыслишка: потрачу-ка я их на дилижанс до Прадейна. Говорят, они ходят быстро, за недельку обернемся. Препоручу тебя тетушке Вандине, той самой, что держит прачечную. Она как-то мне жаловалась в письме, что рабочих рук не хватает. Поработаешь там лет эдак десять, зарекомендуешь себя как следует, и тетушка отпишет тебе прачечную, когда помирать надумает. Ты до скончания своих дней будешь надежно обеспечена, пусть даже вид белоснежных подштанников станет не мил. Но зато с благодарностью вспомнишь дядюшку, который толково истратил свой заработок…

      С каждым словом лицо Фейн становилось все более кислым. Видимо, подобные разговоры велись не первый раз и уже успели набить ей оскомину. Но в отсутствии действенности их нельзя было упрекнуть.

      – Хорошо, дядюшка, – процедила девушка, вздернув веснушчатый нос, – купим приличное платье. А еще кандалы да колодку на шею. И маленькую тележку, чтобы запрягать меня в дороге. В ходкости с ослом меня, конечно, не сравнить, но в приличном платье это не будет так уж бросаться в глаза…

      – Я знал, что ты внемлешь голосу разума, – добродушно ответил дядюшка Абсалом, не обратив никакого внимания на полудетские попытки племянницы огрызнуться.

      К этому времени солнце уже поднялось высоко, толпа у ворот поредела, и стражники скрылись из виду, по всей вероятности, предпочтя скучному дежурству веселую игру в кости. Еще немного погодя на горизонте показалось облачко пыли, в котором вскоре можно было различить несколько груженых телег и повозок, медленно двигающихся к городу.

      – Привал завершен! – объявил дядюшка и поспешил к дороге, не оглянувшись на племянницу, которая взваливала на себя их общие скудные пожитки. Он был полон хороших предчувствий – не радужных, ибо какие радуги могут почудиться повидавшему жизнь человеку? – однако от таммельнской ярмарки он ожидал хорошего заработка. Странствующий лекарь Абсалом Рав из Даленстадта давно уже открыл для себя главную жизненную истину: радоваться следует мелким удачам, а крупных, наоборот, следует остерегаться.

      Ярмарка вот-вот должна была начаться.

* * *

      Я стояла рядом с нашим скромным навесом, вычищая грязь из-под ногтей щепкой, и уныло голосила:

      – Не проходите мимо! Опытный аптекарь излечит любую хворь – от подагры до насморка!