Небо на ниточке. Роман-дневник. Вета Ножкина

которыми, как в горн, трубил мой рассыпающийся организм. Бану внимательно слушала и объясняла – почему происходит то или это…

      – Завтра утром сдадите кровь на эритроциты, посмотрим картину крови… А сейчас соберитесь и надо принять промывку. Можно лежать во время процедуры на боку – насколько это возможно…

      В процедурном кабинете сегодня никого не химичили, всех только промывали. Женщины изредка переговаривались – тихо, почти шёпотом. И эту тишину прервал вопль молодой девушки, которую положили на боковую кушетку:

      – Чего вы так неосторожно! Мне же больно…

      Она истерично вопила. По её искаженному лицу было видно, что ей действительно очень больно. Медсестра обходительно и предельно вежливо попыталась успокоить больную:

      – Я вижу, Мира, что у вас ушли вены. Давайте попробуем вставить катетер, ведь у вас ещё три дня промывки – это будет куда лучше, чем каждый раз искать вену.

      Мира закрыла лицо свободной рукой, всхлипнула, выдержала паузу и кивнула головой.

      Мира – самая молодая из всех пациентов. Её худая смуглая фигурка вызывала у меня щемление, и я, сглотнув то, что можно было собрать в сухом рту, отвернулась, чтобы никто не увидел слёз. Было жалко её, было жалко себя, было жалко всех женщин, которые здесь сейчас лежали на кушетках и смотрели в потолок, где каждая видела или воображала что-то своё, где по прожженным химией венам вливали промывку, чтобы оставить организму надежду на какой-то отрезок жизни.

      Мне казалось – я вижу сквозь белёный потолок облака своего детства, свою юность, когда я была такой же, как Мира. Тогда было всё впереди, и я даже не задумывалась над тем, что всё может как-то так повернуться, что уже что-то в мой сценарий жизни не впишется. Когда приходили заболевания, была уверенность, что это пройдёт. А теперь все вокруг тебе говорят, а если не слышишь, показывают – здесь ты совсем рядом с другим миром, куда всего несколько шагов. И тяжёлая фраза одной из больных «это никогда не пройдёт» вызывала страх.

      Немного позже, пока санитарка мыла полы в палате, я вышла в коридор, где на кушетке, обняв ноги худыми руками, сидела Мира. Я села рядом.

      Мира первая начала:

      – Меня Мира зовут… А я видела – вас вчера химичили, и как вы по коридору еле шли. Это вам дочка помогала? Как вы сейчас?

      Она выпаливала вопросы, и было видно, что её немного трясёт и, может, от этого она пытается быстро говорить.

      – Да… пойдёт… А ты здесь давно?

      – У меня уже восьмая химия… Я уже здесь, как прописанная…

      Мира помолчала, глядя в пол, а потом, совсем неожиданно, быстро и уверенно сказала:

      – А меня сегодня парень бросил…

      Она посмотрела куда-то сквозь меня, на секунду замерла, а потом добавила:

      – Ничего! Я здесь не одна такая… Не у всех мужья-то выдерживают. А он мне говорит – «прости, ты уже почти год болеешь, а мне родители говорят, что надо искать невесту здоровую»…