Мертвые души. Николай Васильевич Гоголь

даже для обширного ума.

      «Но позвольте прежде одну просьбу…» проговорил он голо ом, в котором отдалось какое-то странное, или почти странное, выражение, и вслед за тем, неизвестно отчего, оглянулся назад. Манилов тоже, неизвестно отчего, оглянулся назад. «Как давно вы изволили подавать ревизскую сказку?»

      «Да уж давно; а лучше сказать – не припомню».

      «Как с того времени, много у вас умерло крестьян?»

      «А не могу знать: об этом, я полагаю, нужно спросить приказчика. Эй, человек, позови приказчика, он должен быть сегодня здесь».

      Приказчик явился. Это был человек лет под сорок, бривший бороду, ходивший в сюртуке и, повидимому, проводивший очень покойную жизнь, потому что лицо его глядело какою-то пухлою полнотою, а желтоватый цвет кожи и маленькие глаза показывали, что он знал слишком хорошо, что такое пуховики и перины. Можно было видеть тотчас, что он совершил свое поприще, как совершают его все господские приказчики: был прежде просто грамотным мальчишкой в доме, потом женился на какой- нибудь Агашке-ключнице, барыниной фаворитке, сделался сам ключником, а там и приказчиком. А сделавшись приказчиком, поступал, разумеется, как все приказчики: водился и кумился с теми, которые на деревне были побогаче, подбавлял на тягла победнее, проснувшись в девятом часу утра, поджидал самовара и пил чай.

      «Послушай, любезный! сколько у нас умерло крестьян с тех пор, как подавали ревизию?»

      «Да как сколько? Многие умирали с тех пор», сказал приказчик и при этом икнул, заслонив рот слегка рукою наподобие щитка.

      «Да, признаюсь, я сам так думал», подхватил Манилов: «именно очень многие умирали!» Тут он оборотился к Чичикову и прибавил еще: «точно, очень многие».

      «А как, например, числом?» спросил Чичиков.

      «Да, сколько числом?» подхватил Манилов.

      «Да как сказать числом? Ведь неизвестно, сколько умирало. их никто не считал».

      «Да, именно», сказал Манилов, обратясь к Чичикову: «я тоже предполагал, большая смертность; совсем неизвестно, сколько умерло».

      «Ты, пожалуйста, их перечти», сказал Чичиков; «и сделай подробный реестрик всех поименно».

      «Да, всех поименно», сказал Манилов.

      Приказчик сказал: «слушаю!» и ушел.

      «А для каких причин вам это нужно?» спросил по уходе приказчика Манилов.

      Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, напряжение что-то выразить, не совсем покорное словам. И в самом деле, Манилов наконец услышал такие странные и необыкновенные вещи, каких еще никогда не слыхали человеческие уши.

      «Вы спрашиваете, для каких причин? причины вот какие: я хотел бы купить крестьян…» сказал Чичиков, заикнулся и не кончил речи.

      «Но позвольте спросить вас», сказал Манилов: «как желаете вы купить крестьян, с землею, или просто на вывод, то-есть без земли?»

      «Нет, я не то, чтобы совершенно крестьян», сказал Чичиков: «я желаю иметь мертвых…»

      «Как-с? извините… я несколько туг на ухо, мне послышалось