Мертвые души. Николай Васильевич Гоголь

право, доставили наслаждение, майский день, именины сердца…»

      Чичиков, услышавши, что дело уже дошло до именин сердца, несколько даже смутился и отвечал скромно, что ни громкого имени не имеет, ни даже ранга заметного.

      «Вы всё имеете», прервал Манилов с тою же приятною улыбкою: «всё имеете, даже еще более».

      «Как вам показался наш город?» примолвила Манилова. «Приятно ли провели там время?»

      «Очень хороший город, прекрасный город», отвечал Чичиков: «и время провел очень приятно: общество самое обходительное».

      «А как вы нашли нашего губернатора?» сказала Манилова.

      «Не правда ли, что препочтеннейший и прелюбезнейший человек?» прибавил Манилов.

      «Совершенная правда», сказал Чичиков: «препочтеннейший человек. И как он вошел в свою должность, как понимает ее! Нужно желать побольше таких людей».

      «Как он может этак, знаете, принять всякого, наблюсти деликатес в своих поступках», присовокупил Манилов с улыбкою и от удовольствия почти совсем зажмурил глаза, как кот, у которого слегка пощекотали за ушами пальцем.

      «Очень обходительный и приятный человек», продолжал Чичиков: «и какой искусник! я даже никак не мог предполагать этого. Как хорошо вышивает разные домашние узоры. Он мне показывал своей работы кошелек редкая дама может так искусно вышить».

      «А вице-губернатор, не правда ли, какой милый человек?» сказал Манилов, опять несколько прищурив глаза.

      «Очень, очень достойный человек», отвечал Чичиков

      «Ну позвольте, а как вам показался полицеймейстер? Не правда ли, что очень приятный человек?»

      «Чрезвычайно приятный, и какой умный, какой начитанный человек! Мы у него проиграли в вист вместе с прокурором и председателем палаты до самых поздних петухов. Очень, очень достойный человек!»

      «Ну, а какого вы мнения о жене полицеймейстера?» прибавила Манилова. «Не правда ли, прелюбезная женщина?»

      «О, это одна из достойнейших женщин, каких только я знаю», отвечал Чичиков.

      Засим не пропустили председателя палаты, почтмейстера и таким образом перебрали почти всех чиновников города, которые все оказались самыми достойными людьми.

      «Вы всегда в деревне проводите время?» сделал наконец, в свою очередь, вопрос Чичиков.

      «Больше в деревне», отвечал Манилов. «Иногда, впрочем, приезжаем в город для того только, чтобы увидеться с образованными людьми. Одичаешь, знаете, если будешь всё время жить взаперти».

      «Правда, правда», сказал Чичиков.

      «Конечно», продолжал Манилов: «другое дело, если бы соседство было хорошее, если бы, например, такой человек, с которым бы в некотором роде можно было поговорить о любезности, о хорошем обращении, следить какую-нибудь этакую науку, чтобы этак расшевелило душу, дало бы, так сказать, паренье этакое…» Здесь он еще что-то хотел выразить, но, заметивши, что несколько зарапортовался, ковырнул только рукою в воздухе и продолжал: «тогда, конечно, деревня и уединение имели бы очень много приятностей. Но решительно нет никого… Вот только иногда почитаешь