Приговоренная к любви. Лариса Джейкман

все расспрашивал ее, и девушка говорила без умолку.

      – Ты хочешь, чтобы я проводил тебя домой? – спросил Лиду ее новый знакомый, когда они стояли в метро и ждали поезда.

      – Нет-нет, не надо! – поспешно сказала она. – Это далеко, да и потом я не боюсь, еще ведь не поздно.

      – Хорошо, как скажешь. Лида, я уезжаю послезавтра дней на десять. Как мне тебя найти, когда я вернусь?

      – А зачем? Вы хотите встречаться со мной?

      Григорий улыбнулся и положил ей руку на плечо. Она была мягкая, теплая и совсем не тяжелая.

      – Хочу, – сказал он и добавил: – у меня есть к тебе предложение. Мы могли бы его обсудить, когда я вернусь.

      Тут только Лида внимательнее рассмотрела своего кавалера. Он был довольно высок, плечист. Лицо обыкновенное, не красавец, борода, густые волосы. Но было в нем что-то очень притягательное, скорее всего глаза. Они лучились и складывалось такое впечатление, что Григорий все время улыбается, хотя это было не так. Одним словом, он ей нравился внешне, но нравился не так, как Аркадий. Того красавца Лида как бы побаивалась внутри, у нее сердце замирало, когда он в упор разглядывал ее, а тут было совсем другое дело. Ей хотелось, чтобы Григорий смотрел на нее и улыбался своими карими добрыми глазами.

      – Хорошо, – сказала она примирительно. – Когда вы возвращаетесь? Вы знаете точно?

      Григорий знал, и они договорились, что встретятся на том же месте у метро в ближайшую субботу после его приезда.

      – Только давайте днем, сходим куда-нибудь, погуляем подольше, – сказала Лида, и Григорий тут же согласился.

      – Все, договорились. В два часа дня у Маяковской. Я буду ждать тебя, Лида.

      – И я, – сказала счастливая девушка и запрыгнула в подошедший поезд.

      8. Джоконда

      На следующий день Лида опять пришла на работу в приподнятом настроении. Ей казалось, что все вокруг такие же счастливые, как она. Лида всем улыбалась и была настолько приветливой, что даже самые злоязычные работницы ее огромного цеха не судачили на ее счет.

      Вообще говоря, Лида любила свою работу, и девушки, которые работали с ней в смене, ей нравились. Была у них, правда, одна парочка, Тамара и Алефтина – две подруги, которых все недолюбливали и даже побаивались. Называли их все по имени-отчеству, так как они были намного старше молоденьких мастериц, им было уже хорошо за тридцать, жизнь у обеих не сложилась, и были они потому суровыми, злыми на язык и охочими до замечаний и поруганий. Лиде тоже доставалось, больно уж шустра и «без мыла везде влезет», как утверждали они.

      Но Лида не обижалась. Да, она любила пожаловаться появляющемуся в цеху иногда начальству на плохую наладку машин, из-за чего частые простои, на плохой раскрой или на неисправную шумоизоляцию в цеху, отчего после работы голова еще часа два гудом гудит. И как ни странно, к ее жалобам прислушивались и даже хвалили Лиду за проявление бдительности. Но Тамаре с Алефтиной это не нравилось.

      – Ты бы, девонька, поумерила