Форпост. Андрей Молчанов

из-за спины.

      – Нормальная компенсация, думаю…

      – А где стволы?

      – Приняли его менты. На следующий день, – сказал Олег зло и убежденно. – Ну, я прикинул: где это железо сохранить? Вдруг его прессовать станут, а он меня и сдаст, кто знает, как жизнь повернется?

      – Это да… – Востроносый отложил нож в сторону, кивнув сочувственно.

      – В общем, знаю одно местечко… Пруд. Ну, поехал туда под вечер, все сбросил…

      – Зачем же в пруд? Закопал бы…

      – Ага… Лопату покупать, место выбирать… Чего им в иле будет?

      – Где пруд?

      – По Волоколамскому, потом налево… Там путаная дорога. Но я покажу, коли интерес есть…

      Востроносый задумался. Тяжело, аж личико пакостное отвердело, на миг изжив гнусь своих глумливых черт. Затем спросил:

      – А с приятелем как бортами будешь расходиться?

      – Разойдемся, – сказал Олег. – На то и приятель.

      – Смотри, мы свое получим, с долгом ты согласился, стволы сам выкатил, будут разборы – тебе разруливать, коли понятия знаешь…

      – Представляю… В общем.

      За спиной крякнул едкий смешок.

      – Ну, хоть и ноябрь на дворе, а придется нырять, – донеслось резюме. – Причем тебе.

      – Лодка нужна и магнит, – сказал Олег. – Стволы по одному кидал, метров на двадцать от берега…

      – Вот кретин! – донеслась реплика, злобно дыхнувшая в затылок.

      – Чего только в жизни не бывает, – то ли согласился, то ли погоревал востроносый. Встал из-за стола. – Ладно, я уехал, – глянул на подтянувшихся подопечных. – Ты, – указал он на сутулого парня, – добудь к завтрему плавсредство, канат и магнит…

      – Магнит у меня в гараже есть, – отозвался тот. – Такой… к танку прилепится, на буксире тянуть можно. Чушка – килограмм в десять… Трос – не проблема, а лодку надувную у Шурки Косого возьму, он рыбак…

      – К батарее его пристегните в подсобке, – молвил востроносый, облачаясь в пальто и мыском ботинка стирая о палас бугорок прилипшей грязи. – Ведро на ночь вместо параши, воды кружку. Утром решим, как и что. Все! – И, привычным жестом покрутив растопыренный пятерней в воздухе, удалился.

      Олега препроводили в подсобку. Затевать сопротивление троим жлобам, наверняка искушенным во многих потасовках, было попросту глупо: он дал пристегнуть себя наручником к водопроводной трубе, присел на пол, упершись затылком в стену. Болела рука, ныла голова, под горло подкатывало отчаяние, и он погрузился в тяжкие, безысходные размышления.

      То, что он поведал изуверам, являло собой лишь плод его горячечной фантазии в желании спасти жизнь, находящуюся, как он понимал, под нешуточной угрозой.

      Уголовщина в стране безнаказанно и уверенно процветала, и укорот ей никто не давал. Каждодневные убийства не успевали учитывать, не то что раскрывать. Посему жить с оглядкой на торжество закона и уложения уголовного кодекса могли лишь люди наивные и в государственность верующие, а уж к ним Серегин