Ева и ее мужчины. Кажется, ее бросил очередной любовник?…. Анна Данилова

так и остался незаконченным, розы одиноко смотрели в разные стороны, и Еве в темноте показалось, что они покачивают своими темными головками, словно укоряя ее за бессердечие.

      Когда вышли все сроки, а сон так и не шел, она, не зажигая света, подошла к окну и в ужасе отшатнулась. Она увидела белое лицо и невидящие глаза, блестевшие при свете ночного фонаря. Она закричала. На балконе стоял человек. Ева кинулась к телефону. Но не успела она подбежать к стелу, как легкая занавеска всколыхнулась, балконная дверь со звоном ударилась о стену, и прямо перед ней возник силуэт мужчины.

      – Бога ради, не бойтесь, это я, Глеб Борисович… Умоляю, успокойтесь…

      Ева включила свет и увидела бледного, как мел, профессора Фибиха. Тот и сам трясся от страха, седые волосы его были взлохмачены, глаза смотрели жалобно, костюм забрызган грязью.

      – Мы только что с электрички. Представляете, я потерял ключ. Вот как сердцем чувствовал, что случится что-нибудь такое. Смотрю, лестница приставлена… Кстати, а чего бы это? – Он перешел на шепот: – У вас гость?

      – Да нет у меня никого, – в сердцах ответила Ева и без сил рухнула в кресло. Нервы ее были на пределе. – Это воры лестницу приставили. Еще утром.

      Но тут на балконе вновь раздались звуки, и Фибих, словно очнувшись, хлопнул себя по лбу:

      – Боже, там же Бернар! Разрешите и ему войти, он

      отговаривал меня, хотел увезти к себе в гостиницу, а я его

      не послушался.

      В комнату ввалился огромный мужчина. Возможно, костюм, в котором он был, когда-то сидел на нем хорошо, но сейчас выглядел ужасно – так же, впрочем, как и его владелец.

      – Мы просим извинения, – с сильным акцентом сказал незнакомец, и Ева, опомнившись, что перед ней стоит молодой мужчина, плотнее запахнула на груди халат.

      – Это все? Или там еще кто есть? – спросила она строго и прищурилась. Человек с акцентом внимательно рассматривал ее безукоризненной формы лицо с высокими скулами и чуть удлиненным разрезом темных глаз. Ева почувствовала себя маленькой девочкой, которой давно пора спать, а она не может отвести глаз от взрослого мужчины. Какой странный у него взгляд – изучающий, ироничный и вместе с тем властный.

      – Знакомьтесь, это Ева. А это – Бернар. Он завтра уезжает. Приехал на два дня, привез кассету с оказией… Да что там! Предлагаю выпить!

      Ева, которая так и не дождалась Вадима, молча кивнула.

      – Вы мне, Евочка, только ключик дайте, а я сейчас мигом.

      Глеб Борисович после опасного восхождения на второй этаж по хрупкой лестнице, обрадованный таким благополучным исходом дела, почувствовал себя явно моложе лет на тридцать.

      – Мне надо переодеться, – сказала Ева и поднялась с

      кресла. Но Бернар жестом остановил ее.

      – Вам и так хорошо, – доверительным тоном сказал он. – Вы красивая, Ева.

      – Вы кто? Англичанин? Кто?..

      – Француз. У меня здесь осталось немного «Божоле», но

      сейчас