Стриптиз на 115-й дороге (сборник). Вадим Месяц

рыбу, – ответил я.

      Индус был разочарован. По его мнению, это очень нездоровая пища. Мне надо было питаться рисом. В Южной Каролине копченой рыбы в продаже не было, а если и была, то в ограниченном ассортименте. В этнических кошерных отделах. Whiting. По-русски – мерланг или мерлуза, хотя я подозреваю, что это – хек. Близость Атлантического океана не влияла на содержимое тамошних рыбных прилавков. Лосось, тунец, филе акулы. Всяческая мороженая дрянь типа креветок и гребешков. Устрицы продавались уже очищенные: требуха в пластиковых банках. Я ел whiting.

      Я рассказал врачу про говорящего окуня и месть доисторической черепахи.

      – У вас псориаз, – незамедлительно отреагировал он. – Это наследственная болезнь. Неизлечимая. На всякий случай начните с диеты.

      Дома я поел овсяной каши и намазал руки вазелином, который мне прописал доктор. На следующий день экзема исчезла. Я вернулся за разъяснениями, но врач пробормотал что-то про загадочную русскую душу и отпустил на все четыре стороны. Черепаха сняла с меня свое проклятие.

      Прошел год. Мы засобирались на родину – навестить родителей и друзей. Задумались о сувенирах. Гуляя с дочерью моей подруги по блошиному рынку, я заметил чудную игрушку в виде пластмассового дерьма. Мы смущенно захихикали и бросили жребий, кто первым подойдет к прилавку. Я проявил мужество, и вскоре пластиковая фекалия лежала у меня в рюкзаке в подарочной обертке. С ребенком мы дружили. В те времена я изображал на людях ее папашу. Так хотели и она, и ее мать. Ездил в школу на родительские собрания, познакомился с директором школы, от которого с интересом узнал, что девочка хочет быть стюардессой.

      – Чтобы летать к бабушке с дедушкой, – объяснила она.

      В Москве было холодно и неуютно. Я боялся пересечь Донскую улицу из-за большого движения. Начал говорить с людьми с шепелявым южным акцентом. Путался с отечественной валютой. Единственное, что меня вернуло на место, это то, что у ножки письменного стола я обнаружил початую бутылку виски, которую потерял за сборами в дорогу. Черный пистолет лежал там же, где я его оставил.

      Я зашел к Мишке Штрауху и подбросил пластиковое дерьмо ему в постель. Через несколько месяцев Мишка прилетел ко мне в Колумбию и проделал то же самое.

      Раки в Америке были крупнее, чем в России, раз в пять. Мы устроили традиционное пиршество. Пили за сближение континентов и культур. Поехали на рыбалку. Я боялся, что спиннинг принесет какую-нибудь новую беду, но смог преодолеть предрассудки. Рыбы мы не поймали, но наловили на куриную ногу крабов. В ресторане под Чарльстоном уронили чучело водолаза со свинцовым грузом. Водолаз отшиб Мишке ногу своим огромным круглым шлемом.

      По пути в Вашингтон, куда мы отправились на экскурсию, машину снесло в кювет, но мы отделались легким испугом. Спиннинг и неотмщенные черепахи продолжали свою подрывную деятельность.

      Из Каролины я переехал в Нью-Джерси, потом на Лонг-Айленд. Жил в Юте, Миссури, Калифорнии. Спиннинг повсюду таскал с собой.