Девочка в красном пальто. Кейт Хэмер

равно. Ты, наверное, видела семейную пару, гуся и гусыню. Гуси – верные спутники.

      Я чего-то не понимаю, приходится переспросить:

      – Как это – верные спутники?..

      – Это значит, что, поженившись, они остаются вместе до самой смерти.

      Ага, не то что вы с папой. Конечно, я не говорю это вслух, хотя она опять начинает злить меня – присаживается на корточки, делает вид, что играет с листиками-тарелками – потому что не хочет уходить в дом и оставлять меня одну. Она вертит в руках прутики, которые я положила вместо ножей и вилок, короче – устраивает полный беспорядок. Вот ее коричневый ботинок опустился на тарелку и раздавил ее – ну да, она же ничего не понимает, думает, что это просто лист.

      Я вздыхаю, сажусь на колени и пытаюсь навести на столе хоть какой-то порядок. Тогда она говорит:

      – Кармел, ты промочишь брюки.

      Она гладит меня по голове, и ее рука кажется мне очень тяжелой, мне хочется, чтобы она убрала ее, но я молчу. Я просто аккуратно раскладываю кусочки курицы обратно по тарелкам и жду, когда же она уйдет.

      Наконец-то она уходит. Но мне от этого не легче – я чувствую себя гадкой, ведь она, наверное, хотела как лучше, думала – вот, поиграю с дочерью. От этой мысли в животе становится тяжело и противно, словно я проглотила камень, и меня тошнит. После лабиринта я часто чувствую себя гадкой. На прошлой неделе мы ходили в «Макдоналдс». Я была сама не своя от радости, потому что мы взяли Сару. Ее мама чудесно пахнет, и их дом тоже, и еще ее мама носит самые потрясающие туфли с золотыми звездочками. Мы сидели в «Макдоналдсе», и мы с Сарой смеялись над какой-то чепухой, но мама была начеку и подслушивала. Ясное дело, она делала вид, что не слушает, но она смотрела на меня, не поворачивая головы, краем глаза, как шпион. И тут мне пришла в голову ужасно гадкая мысль, от которой макфлури, которое я только что съела, превратилось в камень. Я подумала – как хорошо, если бы мама Сары была моей мамой, а я была сестрой Сары, и мы бы жили в их теплом домике в городе, и, может, тогда бы я знала хоть немножко покоя.

      Мы проводили Сару и возвращались к себе домой на автобусе, а я все еще чувствовала себя ужасно мерзко. Я думала – а может, она вовсе и не шпионила, может, я все это придумала, а на самом деле мне просто хотелось побыть вдвоем с Сарой, как будто мы уже взрослые, и я сказала:

      – Я бы хотела купить тебе золотые туфли.

      Мама повернулась, нежно улыбаясь:

      – Отличная мысль, Кармел. Но куда я их буду носить? В «Теско»? – И она засмеялась. – Если честно, надо нам обеим купить золотые туфли и ходить в них за продуктами.

      Я тоже расхохоталась, когда представила, как мы расхаживаем по супермаркету на шпильках, семеним за своими тележками. Я посмотрела на пол, туда, где стояли ее ноги. Она была в коричневых ботинках, которые носит так давно, что они обмялись по форме ее пальцев. Я вспомнила, что у нее большие ноги с крупными пальцами, представила, что она сидит в автобусе, втиснув их в крошечные золотые туфельки, которые носит мама Сары, и мне стало немного грустно. Я отвернулась и стала смотреть