Врачи, пациенты, читатели. Патографические тексты русской культуры. Константин Анатольевич Богданов

разбору»: Биша и Тиссо в библиотеке Онегина

      Не забавна жизнь сидячая…

М. М. Херасков. Бахариана, 1803

      В забвении гуморальной теории, полагавшей причины болезней априори неизменными (дисфункция телесных жидкостей), а средства лечения сравнительно универсальными, медицина рубежа XVIII–XIX вв. начинает обращать внимание на то, что изменчиво и вариативно, – мышечные ткани, мембраны, слизистые оболочки [Keel 1981: 189–207]. Принципиальным шагом в этом направлении стали работы французского анатома Ксавьера Биша (1771–1802), с именем которого историки науки связывают возникновение новой анатомической дисциплины – гистопатологии[232]. Биша воспользовался достижениями своего знаменитого современника Жоржа Кювье (1769–1832) в сфере сравнительной анатомии животных, уделявшего специальное внимание изучению структуры телесных тканей, и наблюдениями клиницистов на предмет патофизиологических изменений в телах умерших больных. Наблюдая за тканями тел животных, умерших в процессе или вследствие вивисекции, Биша заключил, что смерть, вызванная различными способами, проявляется по-разному также на физиологическом уровне, – в разных случаях умирающий организм ведет себя различным образом. Сама жизнь, по Биша, противостоит при этом смерти как жизнь органическая (средоточием которой в человеке служит сердце) и жизнь животная (за которую ответствен мозг): страсти и чувства относятся к органической жизни, размышление и рассудок – к животной. Констатация смерти предполагает поэтому констатацию не только разных причин смерти, но и определение разных выражающих эти причины физиологических признаков, сложную (в буквальном смысле слова) клиническую предысторию. При внимании к патофизиологическим различиям в умирающем организме смерть рисовалась, по Биша, процессом умирания – процессом «телесно децентрализованной» трансформации физиологических тканей.

      Идейный эффект, вызванный исследованиями Биша, будет вполне осознаваться читателями его работ (Traitе́ des membranes, 1800, Anatomie generale, 1801, Recherches physiologiques sur la vie et la mort, 1801) вплоть до середины XIX в. Особенной славой – и не только среди ученых-медиков – будет пользоваться последняя из перечисленных книг, «Физиологические исследования о жизни и смерти». В 1803 г. ее реферативный обзор будет переведен на русский Н. М. Карамзиным и опубликован в «Вестнике Европы»[233]. Полного перевода сочинения Биша на русский придется ждать еще более полувека [Биша 1865], но для образованных читателей оно было доступно в многочисленных французских, немецких и английских переизданиях. В 1829 г. пятое французское издание этой книги купил А. С. Пушкин [Модзалевский 1910: 172]. В этом же году он упомянул Биша в 8-й главе «Евгения Онегина» в ряду авторов, «без разбору» читаемых безнадежно влюбленным героем.

      Список авторов, которых читает Онегин, и в частности упоминание среди них Биша, вызвал разноречивые объяснения комментаторов пушкинского романа. По мнению Н. Л. Бродского, Г. А. Гуковского, Д. Чижевского, чтение Онегина не столь уж хаотично: почти

232

 Подробнее о К. Биша и о научном значении его исследований см.: [Haigh 1984; King 1971: 263–296; Maulitz 1987]. См. также: [Фуко 1998: Гл. 8]. В начале XIX в. часто цитировались слова основателя французской школы терапии Ж. Н. Корвизара, написанные им о Ксавьере Биша Наполеону: «Никто не сделал так много и так хорошо за такое короткое время».

233

 Вестник Европы. 1803. Ч. 8. № 5, март. С. 44–46. На принадлежность перевода Карамзину указала О. Б. Кафанова [Кафанова 1991: 272].