Рин. Анастасия Бьёрн

не потребуется, если ты сможешь объяснить, зачем пришла в мой город, – раздался звонкий тенорок со стороны новоприбывших на зрелище людей.

      Я развернулась к местному пастору.

      – В Твой город? – равнодушно переспросила я. – С каких пор деревни стали переименовываться в города? – Я склонила голову, разглядывая худощавого мужчину в пасторской рясе в пол, волосы которого были настолько светлыми, что невероятно контрастировали с чёрным одеянием. – И с каких пор деревни стали принадлежать пастырям?

      – Совсем с недавних, – мягко улыбнулся светловолосый.

      А его голос и впрямь высок. Почти женский. Как убого.

      – Я пришла в Десятку, чтобы купить себе вещей потеплее, – всё так же спокойно ответила ему. – И, возможно, устроиться наёмницей на зиму.

      – А с чего ты, Божье дитя, взяла, что нам требуются наёмники? – продолжая добродушно улыбаться, спросил пастор.

      – С того, что они требуются всем, – ответила я, – и с того, что была здесь полгода назад и знаю, что в этой деревне самая большая территория засеянных полей. А это значит, услуги наёмников вам просто необходимы.

      – Ты права, у нас большое поле, а в этом году и большой урожай, – кивнул пастор, соглашаясь. – Но что может такая, как ты, предложить моей деревне?

      И опять «моей». Хвала небу, в этот раз хоть не назвал деревню городом.

      – Мои способности проверит тот, кто будет брать меня на службу, – отрезала я, уверенно глядя на него.

      Не нравился он мне. Не знаю, в чём тут дело, но не таким должен быть пастор.

      На некоторое время на улице повисла напряжённая тишина.

      – Скажите, почему вы следовали за ней? – неожиданно спросил пастор у женщин за моей спиной.

      – Она вышла из квартала наёмников. Утром. Одна, – сказала та, чьё лицо было почти скрыто косынкой.

      – И вы предположили… – пастор предложил людям ответить самим.

      – Что она – падшая! – выкрикнула женщина из глубины толпы.

      – А я предложила проверить это прямо сейчас, – негромко сказала я, кладя руку на перевязь кинжалов.

      – А что, если она и впрямь заражена скверной? И обратится в Грешницу прямо сейчас? – запричитала женщина лет пятидесяти в грязном платье с волосами, убранными в сальный пучок. – Кто защитит нас от неё? Ведь вы сами отправили половину наёмников на добычу нефти – к заброшенной скважине!

      Я резко обернулась к говорившей. Дамас не сообщал мне об этом… Выходит, он не знал?

      – Я смогу усмирить её, если она обратится в Грешницу, – всё с той же доброй улыбкой успокоил пастор людей на улице.

      Мой взгляд был пуст. А мысли собрались в один ироничный вопрос: «Да что ты?!.»

      – Тогда нужно, чтобы она показала, что на ней нет скверны! – раздался нескладный хор голосов.

      Они что, перед ним выслуживаются?! Я с недоверием оглядела лица собравшихся на улице. Это насколько же нужно запугать людей, чтобы они стали так рьяно защищать непогрешимость деревни, абсолютно забывая о четвёртом из семи смертных грехов?

      Гнев.

      – Пусть снимает с себя всю одежду! –