Рин. Анастасия Бьёрн

не хотела уходить от него. Я хотела остаться – и это пугало. Я бесшумно встала с кровати и прошла в ванную комнату. Благодаря бойлерам, закреплённым на стенах, здесь было подобие душа, естественно, вода была прохладной – но я не прихотлива в вопросах комфорта. Туалет располагался здесь же и сделан был специально для меня – я не могла рисковать жизнью Дамаса, разгуливая по его лужайке ранним утром.

      Заниматься любовью могли только супружеские пары, брак которых был одобрен местным пастором, – такая связь была богоугодной и считалась священной. Всё остальное – грех.

      И в обычных случаях на телах таких грешников появлялась скверна, словно демонстрируя всему миру – смотрите! Эти люди согрешили!

      Похоть. Один из семи смертных грехов.

      Я прикрыла глаза и прокрутила вентиль – прохладная вода тут же смыла все мысли из моей головы. Все, кроме одной – Дамас почему-то тоже остаётся здоровым. Неужели наша связь считается богоугодной и без согласия пастора?…

      Но ведь я точно знала: вся эта пасторская деятельность – не что иное, как фикция. Пребывая в постоянном состоянии страха, люди не будут грешить – вот и вся философия нового времени.

      Однако скверна появлялась всегда – это было проверено миллиардами жизней…

      Когда тело было высушено чистым полотенцем, я с удовольствием натянула на себя такую же чистую высохшую одежду: где-то в середине ночи Дамас поднялся и выстирал мои вещи, пока я спала. Он всегда так делал. Он заботился обо мне.

      На кухне меня встретила недоеденная булка, прикрытая салфеткой, и вчерашний квас, а ещё овощи с его личного огорода. Он меня баловал.

      – Куда ты теперь? – негромко спросил мужчина, появляясь в проёме двери.

      – Думаю устроиться наёмницей здесь в Десятке.

      – Тебя не возьмут. Денег не хватит, – усмехнулся мужчина и сел на табурет напротив меня.

      – Я попрошу полсуммы, – отозвалась я.

      – Зачем тебе это? – Под его пристальным взглядом я немного стушевалась, но быстро взяла себя в руки – до тех пор, пока он не произнёс следующие слова: – Оставайся со мной.

      – И выйти за тебя замуж? – не глядя на него, спросила я.

      – Что в этом плохого? Наша связь итак не поражена скверной. Мы идеальны друг для друга, – без интонаций произнёс мужчина.

      – Я не уверена, – коротко ответила я.

      Я действительно была не уверена, что это то, что мне необходимо – осесть в одной из деревень до конца своей жизни. Мне слишком дорога была моя свобода.

      Но, кажется, Дамас воспринял мои слова иначе. Он потемнел лицом и отвернулся от меня.

      – Я пойду. – Я поднялась из-за стола и подхватила свою сумку с лавки. – Сообщу тебе, если смогу устроиться в охрану деревни.

      – Сегодня я выйду на службу. Найдёшь меня на воротах.

      Я вспомнила о небольшой деревянной башне, что возвышалась над стенами, где располагалась смотровая для стражников, и кивнула. А затем вышла из его дома, не говоря больше ни слова.

      Деревня только начала просыпаться,