Кого за смертью посылать. Михаил Успенский

застыл в этом положении. Волосы рассыпались у него по плечам и оказались чуть не до пояса.

      – А уже грабили? – обрадовался Жихарь случаю навести справедливость.

      – Пробовали, – важно сказал старший, снял войлочную шапку и начал ею обмахиваться от жары. – Сам Кидала пробовал, только ничего у него не вышло.

      – Покупка ему наша не по нраву пришлась, – добавил младший и покосился на отца: мол, по делу ли подал голос?

      – Что за Кидала? – насупил брови богатырь.

      – Скоро сам увидишь, – заверил старший. – Он там всегда стоит. Стража его иногда гоняет, да ведь круглые сутки за ним не уследишь. Вот он и поджидает пеший люд, да и конных не пропускает. Поэтому мимо него лучше ходить целым обозом. На обозы он посягать боится.

      – Разбойник? – уточнил Мутило.

      – Тела у него на трех разбойников достанет. Немал-человек. Отберет у прохожего казну или товар, а самого в колючие кусты как кинет! Пока из кустов выцарапаешься, Кидалы и след простыл.

      – Нас не кинет, – заверил Жихарь. – А это, что ли, ваша покупка и есть? Кто таков? Кто велел людей продавать?

      Мужик нахлобучил шапку на прежнее место.

      – Лишних людей нам не надо: нас самих девать некуда. А мы, молодец, старинное пророчество исполняем.

      – Какое такое пророчество? – вскинулся на всякий случай многоборский князь.

      – А вот жил в додревние года один провидец и стихотворец, очень любил мужика, заботился о нем, князей же всячески срамил и порочил. И сложил заклятье такое: эх, эх, придет ли времечко? Приди, приди, желанное!

      – И пришло времечко-то?

      – Да покамест нет, – досадливо сказал мужик. – Времечко придет, желанное наше, когда мужик не Блюхера и не вот этого облома, а совсем других с базара понесет. Как их… Имена какие-то чудные… Одно на белку похоже, другое на утку… Но еще, видно, не пора… Блюхера мы уже носили с базара, он еще потом врагом народа оказался, а вот с этим покуда не разобрались…

      Жихарь и Мутило внимательным образом оглядели мужицкое приобретение, и даже Колобок высунулся из сумы. Толстое лицо облома с пухлыми губами ничего особенного не выражало, глаза были пустые и бесцветные.

      – Эт-то кто же такой? – снова спросил Жихарь.

      – Да гляди лучше – это же Милорд! Неужто не узнаешь?

      – Какой Милорд?

      – Глупый, какие же еще Милорды бывают? Мы нарочно просили, чтобы поглупее выбрали…

      – Выбрали что надо, – похвалил Мутило. – У иного пескаря морда умнее бывает…

      – И какая от него польза? – не унимался Жихарь.

      – А такая, что все надо делать по порядку: сперва Блюхера с базара понести, потом Милорда Глупого, а уж после того придет желанное времечко, не раньше…

      – И что будет?

      – Вот привязался! – осерчал мужик. – Сказано тебе – пророчество исполняем! Отцы наши так делали, и деды, и пращуры… Каждый год как проклятые таскаем это добро с базара… Да что с вами разговаривать, все равно не поймете!

      – Погоди! – Жихарь даже ухватил мужика за рукав. – А что он умеет?

      –