Колыбель. Никита Шамин

Нисаа. Я уже с ног валюсь.

***

      Третью ночь подряд Томэлю не удавалось уснуть в своих покоях. Стоило ему только задремать, как заполненный металлической пылью и запахом мазута воздух схватывал горло, от чего он просыпался. И когда Томэль понимал, что уснуть удастся только к самому утру, он шел на смотровую площадку, нагуливать усталость.

      К его удивлению, сегодня он оказался там не один. С площадки Кобэн рассматривал двигатель «Колдуна», стоящий вдалеке от комплекса, над пусковой шахтой. Он был освещен десятком прожекторов, а в воздухе беспокойно вились караулящие его охранные роботы.

      – Тебя тоже бессонница одолела? – спросил его Томэль.

      Кобэн обернулся. Привыкший к его суровому взгляду, Томэль ощутил, что сейчас тот куда мягче, чем обычно. Он снял с носа очки и, протирая их платком, остановился рядом с Кобэном у края смотровой площадки.

      – Почему ты все еще носишь этот антиквариат? – спросил он, глядя на очки Томэля. – Только не говори, что брезгуешь пересаживать собственные клонированные глаза?

      – Я считаю, что очки мне идут, и Маатэль они тоже нравятся. Поэтому и ношу.

      – Бессмыслица какая-то, – произнес Кобэн задумчиво.

      Минуту они смотрели на небо, не говоря ни слова друг другу.

      – Ты просто не акклиматизировался, – вдруг сказал Кобэн. – Первую пару недель здесь никто не мог спать по ночам.

      – К счастью, так надолго я здесь не задержусь, – сказал Томэль, надев очки обратно. – Как только все закончится успешно, мы с Габриэлем сразу отправимся в Эхо, готовить награды и праздник в вашу честь.

      – А что, если нас ждет провал?

      Томэль встрепенулся, услышав предопределяющую уверенность в словах Кобэна. Кобэн посмотрел на него и тихо усмехнулся.

      – Это просто предположение, Томэль. Не нужно волноваться.

      – Из твоих уст звучит как пророчество.

      – Я вложил душу в этот проект, – программу и корабль. Они идеальны и не подведут меня. Единственная неопределенная величина – это человеческий фактор. Поэтому вероятность провала присутствует всегда, как бы хорошо все не было подготовлено.

      – Правильно ли я понимаю, что ты сомневаешься в своей дочери?

      Кобэн промолчал, продолжая с каменным лицом смотреть на двигатель корабля.

      – Думаю, тебе не о чем беспокоиться. Она ведь прошла подготовку…

      – Ты никогда не разочаровывался в том, что делаешь? – перебил его Кобэн. – Бывает ли, что ты вкладываешь во что-то силы и время, а оно просто не работает так, как должно?

      – Да, разочаровывался, и не раз. В работе. Но тут совсем другое.

      – Для тебя – возможно.

      Кобэн повернулся к Томэлю лицом.

      – Я не могу быть таким, как ты, Томэль. Во мне нет той любви, которую ты испытываешь к своим детям. Я живу интересом. Когда что-то не работает так, как мне нужно, и я ничего не могу сделать, чтобы это исправить, мой интерес пропадает.

      – Я знаю это. Но люди не предметы,