Перстень с трезубцем. Историко-приключенческий роман. Александр Александрович Теущаков

шпили на башнях. Охранники на сторожевом посту заметили всадников и, следуя установленному порядку, мгновенно подняли мост через ров. Этель и слуга, подъехав к краю рва, спешились. Воин за зубчатым парапетом грозно прикрикнул:

      – А ну, стоять! Пароль! – не получив ответа, громко спросил, – кто такие, зачем пожаловали?

      За центральной стеной на верхней площадке и с боковых башен уже свисали головы любопытных жителей крепости, разглядывающих пришельцев. Комендант крепости, пожилой польский офицер Людвик, поднялся на площадку и с высоты осматривал незнакомцев.

      Баронесса, вступив на мост, скинула капюшон плаща с головы, чтобы ее разглядели.

      – Господа, – крикнула молодая женщина, – вы не узнали меня? Это же я, Йо Этель.

      Среди стражников произошла заминка, затем между простенками мерлона16 показалась фигура командующего охраной замка. Он пригляделся и радостно закричал:

      – Иисус Мария! Да вы посмотрите – это же действительно наша панночка! Эй вы, олухи! – крикнул он стражникам, находившимся внизу, – живее опускайте мост и открывайте ворота. Эй, люди! Бегите за госпожой Йо, скажите, что ее дочь вернулась, – радостно крикнул он столпившимся во дворе и бросился бежать вниз по каменной лестнице.

      Заскрипели мощные цепи, и мост опустился. Открылись тяжелые ворота, затем поднялась решетка, и в проход устремились люди, одетые в гражданскую и военную одежду.

      Душа Этель была переполнена радостью. Лицо светилось от счастья, улыбка не сходила с губ. Она передала повод слуге Корнелю и устремилась на опустившийся мост. Офицер Людвик, несмотря на свое грузное тело, спешил впереди всех и, оказавшись перед Этель, учтиво припал на одно колено. Низко склонив голову, он произнес:

      – Госпожа, как мы рады снова видеть вас в замке. Какое счастье для вашей матушки и господина Ласло.

      – Так мама здесь?! – удивилась баронесса, – поднимись же Людвик, дай я обниму тебя.

      Этель прильнула к широкой груди офицера. Она помнила его за доброту, внимательность и отеческое отношение к себе, потому с особой нежностью отнеслась к встрече.

      – Да-да, ее сейчас позовут, девочка моя. Радость-то какая, – не переставая восторгаться, говорил Людвик.

      На мосту скопился народ. Сквозь гомон и шум толпы послышался голос женщины:

      – Люди, пропустите же меня! Где, где моя дочь?!

      Народ расступился, и Этель, увидев свою матушку, бросилась к ней в объятия. Пожилая баронесса, Йо Кэйтари́на разрыдалась и сквозь слезы запричитала:

      – Деточка моя! Солнышко мое! Этушка моя миленькая! Господи, благодарю тебя, что вернул мне дочь!

      – Мама, родная моя! Как я рада видеть тебя. Ты мое счастье – мама!

      Этель, обнимая матушку, одновременно искала глазами в людской толпе Михала, но, к сожалению, среди жителей замка его не оказалось. Когда волнения по поводу возвращения Этель немного улеглись, ее

16

Мерлон – часть насыпи или стены промеж двух амбразур, бойниц.