Аист. Абсолютно правдивый роман в стихах. Сергей Филиппов (Серж Фил)

они вдвоём, легко и ровно,

      Катят воды вдаль, солидности добравши,

      А, войдя в залив и частью моря ставши,

      Вдруг угаснут, окунувшись в дрёму словно…

      Десять первых лет Серёжки пролетели,

      Как во сне в пуховой шёлковой постели —

      Без каких-то ярких, сочных впечатлений,

      Без счастливых и печальных потрясений.

      Да какие потрясенья в эти годы?

      Ну, быть может, только собственные роды?

      Но, по счастью, шок, что мы переживаем

      От рожденья, он навечно забываем!

      Но ещё такого в свете не бывало,

      Чтобы горе хоть кого-то миновало!

      Пусть оно имеет разные личины,

      Но приходит к нам отнюдь не без причины.

      И себе иммунитет мы прививаем

      Тем, как с этим, первым, горем совладаем,

      И идём по жизни: в ком-то радость, бодрость,

      Ну, а в ком-то равнодушие и злобность!..

      Шёл Серёжка на рыбалку ранним часом,

      Солнце только в мир взглянуло сонным глазом,

      Воздух сочен, свеж, без капельки изъяна,

      Изумруд травы под простынью тумана.

      Пять минут ходьбы, и вот родная речка,

      Вот заветное уловное местечко,

      Здесь всегда плотва голодная шныряет,

      Всё, что ей ни кинешь, жадно заглотает.

      Звучны в заводи тенистой рыбьи всплески,

      Пальцы рвут в азарте тонкий волос лески,

      На крючок насажен жирный вкусный шитик,

      И Серёжка замирает, как в забытьи.

      Глянуть сбоку, он не жив, ну точь – картинка,

      Но, вот клюнула кровавая гусинка,

      И картинка моментально оживает

      И Серёжка ловко рыбу подсекает!

      Красногрудая, блестящая плотвица,

      Не успев, наверно, толком удивиться,

      Через миг уже тоскует на кукане,

      Философствуя о жизненном обмане!

      Пробежали три часа единой нотой,

      И теперь Серёжка занят лишь заботой,

      Как бы так ему нести свои трофеи,

      Чтобы все их лицезрели ротозеи!

      И решил пойти он дальнею тропою,

      Что, по берегу змеясь по-над рекою,

      На широкий луг проворно выбегала,

      А потом в полей просторы уползала.

      Три огромных валуна всегда лежали

      С краю луга, будто травы охраняли;

      Малость самую Серёжка утомился

      И для отдыха на камне примостился.

      Раз-другой раскрыло парня рот зевотой,

      Веки сладкою наполнились дремотой,

      Но вдруг резко разорвалось сна лобзанье,

      И споткнулся ритм размеренный дыханья.

      Рядом с камнем, где Серёжка примостился,

      Не понятно, как? откуда? очутился

      Аист бЕло-чёрный – это всё реально! —

      И смотрел в глаза Сережкины печально.

      И Серёжка, как в какой-то доброй сказке,

      Подошёл к красивой птице без опаски,

      Улыбнулся, потянулся к ней руками,

      Но увидел пятна крови под крылами.

      5

      Этим летом жил Серёжка во времянке,

      Места