Камин для Снегурочки. Дарья Донцова

вздрогнула: что опять?

      – Милая, прости, прости, прости…

      Я попятилась к двери, но хозяйка бросилась мне на шею.

      – Ну извини, я устала, измучилась. Вот, возьми чистую одежду, суп был замечательный.

      Я обняла Глафиру:

      – Нет, я сама виновата! Гадкий вышел супешник.

      – Великолепный!

      – Несъедобный.

      – Прости!

      – Ты меня извини.

      – Я тебя люблю!

      – Я тебя тоже!!!

      Из глаз Глафиры брызнули слезы, и из моих одновременно тоже. Через секунду мы зарыдали, сжимая друг друга в объятиях. У хозяйки началась истерика, я, кое-как справившись с собой, напоила певицу водой. Но Глаша не успокаивалась. Она плакала в машине и не пришла в себя дома.

      В конце концов Свин, который, застав нас в момент обоюдных рыданий, отчего-то не стал материться и драться, принес нам по чашечке приторно сладкого чая и с несвойственной ему заботливостью произнес:

      – Вот что, истерички мои, глотайте и ложитесь.

      Я залпом осушила чашку, почувствовала разливающееся тепло и моментально заснула прямо в гостиной, сидя в кресле.

      Проснулась я от немилосердной боли в спине и сначала не поняла, где нахожусь. Потом вспомнила все: скандал, бурное примирение, истерику Глафиры, чаепитие в гостиной. Нужно встать, умыться, раздеться и лечь в кровать. Спать в кресле оказалось страшно неудобно, у меня свело поясницу.

      Кое-как я поднялась, дошла до двери, потянула за ручку и в приоткрывшуюся щель услышала быстрый шепот:

      – Эй, осторожней, не разбудите, а то завоет, – говорил незнакомый мне человек.

      – Там снотворного килограмм, – очень тихо ответил Свин.

      Удивившись, я осторожно прильнула к щелке и увидела Митю, шофера, который нес Глафиру, ноги певицы, обутые в лаковые сапожки, безвольно болтались, руки свесились. Рядом шел Свин. Парочка исчезла на лестничной клетке. Не успела я оценить происходящее, как продюсер вернулся, ведя за руку… Глафиру. Певица поправила темные волосы.

      – Все усекла, лапа? – спросил Свин.

      – Ага.

      – Помнишь, как действовать?

      – Да.

      – Тогда вперед и с песней, – велел Семен.

      Глаша скрылась в конце коридора, Свин вышел на лестницу, щелкнул замок. Я подождала пару минут, потом пошла к себе. Что у нас происходит? Сначала хозяйку, крепко спящую, выносят из квартиры, а через секунду она возвращается, бодрая и бойкая. Но обдумать случившееся не получилось, сон свалил меня с ног.

      – Танька, Танька, ну где же ты? – долетело до меня сквозь дрему.

      Я села, схватила халат и понеслась в спальню к Глафире.

      – Ванну и кофе, – принялась командовать хозяйка.

      Я дернула в разные стороны шторы. Яркий свет залил комнату.

      – Закрой, – заорала Глафира и мигом натянула одеяло на лицо, – глаза болят! Дай тапки.

      Я быстренько поставила у кровати пантофли. Глаша встала, я слегка удивилась, певица вроде была вчера выше ростом, хотя она постоянно на