Камин для Снегурочки. Дарья Донцова

стащила с рук голубые резиновые перчатки и тихо сказала:

      – Ладно. Я давно уже поняла, в чем дело. Значит, Таня сбежала из дурки?

      – Да.

      – А тебе, понятное дело, мигом доложили, и теперь ты дрожишь, боишься, как бы она в ментовку не заявилась и правду не растрепала?

      – Вы о чем?

      Зина посмотрела по сторонам, убедилась, что рядом никого нет, и осторожно сказала:

      – Говоришь, врачом в психушке работаешь?

      – Ну… да.

      – Брехня. Я знаю, кто ты! Очень хорошо тебя тогда разглядела.

      – Мы встречались раньше, – обрадовалась я, – где? Вам известно мое имя?

      – Я тебя помню, – фыркнула Зина, – а уж ты-то меня навряд ли, Настюха.

      – Настюха? Это кто?

      – Хватит придуриваться, – резко сказала Зинаида, – Анастасия. Разглядела я тебя тогда, хоть ты морду прятала.

      Я ощутила легкое головокружение.

      – Анастасия? Морду прятала? Когда? Где?

      Зина прищурилась.

      – Ты за овощами пришла?

      – Да.

      – Плати и уходи. В сквере встретимся, через дорогу.

      Плохо понимая, что происходит, я пошла к кассе.

      На улице стало совсем душно, Зина сидела на скамеечке под большим раскидистым деревом.

      – И не жаль тебе Таньку? – резко спросила она. – Имей в виду, я все знаю, она мне на свидании тогда рассказала правду.

      – Какую?

      Зина высморкалась, бросила под лавку бумажный платок и крякнула.

      – Ну ладно, сама напросилась. Никакой ты не доктор. А то я дура и не понимаю, что в психушке так просто побег заключенной не скрыть. Небось уж все там на ушах стоят. Та же тюрьма, только охрана пожиже. Ну ты и набрехала! Зовут тебя Анастасия, ты с Сергеем Лавсановым жила, нерасписанной. Он тебя женой считал, но штамп в паспорте не ставил. И это ты любовника ножичком пырнула, а не Танька!

      По моей спине пополз холодок.

      – Я?

      – Ты, – сурово сказала Зина, – мне Таня призналась. Она свидетельницей была. Ты в кухню влетела и Сергея пырнула.

      – Я?

      – Ты! А потом Таню уговорила на себя вину взять. Адвоката ей пообещала, квартиру купить. Только Танька бы тебе все без денег сделала. Она дура благодарная, идиотка. Ты ее пригрела в доме, вещи ей дарила, вот она за сестру тебя и считала. Правда, ты ее не обманула, законника дорогого взяла, и он сумел Таньку в дурку определить. Теперь ты испугалась, сбежала Танюха-то, вдруг в ментовку явится и расколется. Небось поняла моя соседка, что дурака сваляла, в психушке-то несладко.

      У меня закружилась голова.

      – Где же мы с вами встречались?

      Зина удовлетворенно улыбнулась:

      – А в легавке. Я на стуле перед кабинетом сидела, вызова к следователю ждала, а ты оттуда выскочила. Лицо, правда, платком занавесила, но тело-то не скроешь! Я живо узнала тебя: тощая, прям доска, в брюках, волосы светлые, дыбом торчат. Я-то за тобой в комнату вошла и чуть не задохнулась, так духами воняло, ну и попросила следователя: «Извините, нельзя ли окошко приоткрыть, аллергия у меня, а у вас такой одеколон едучий, да и