Камин для Снегурочки. Дарья Донцова

Слабо воющая кукла без мозгов. Я тебя сотворил, я тебя и убью. Фанерщица! Звезда, блин! Кошка мяукающая! Дать бы пинка, да денег потраченных жаль. Молчать, сука! Лися!

      – Я здесь! – пискнул стилист.

      – Еще раз без меня имидж менять надумаешь…

      – Понял, понял.

      – Ступай, нанеси ей макияж заново, – велел Свин.

      Глафира, разрыдавшись, упала на диван.

      – Не пойду.

      Семен с силой ущипнул ее за голую руку.

      – Двигай, уродина, концерт скоро, хорош истерики гонять, журналистов тут нет.

      – Мне плохо!

      Свин со всего размаха отвесил певице оплеуху.

      – Теперь лучше?

      Глафира захлебнулась слезами.

      – Не бей ее, – закричала я, кидаясь к Свину, – она уже идет грим накладывать!

      Но Глафира уперлась.

      – Нет, – прошептала она, – не хочу, я устала, заболела! Нет.

      Свин снова поднял руку, я повисла на продюсере.

      – Стой, ты ей синяков наставишь перед концертом.

      Мужик опустил карающую длань и пнул Глафину ботинком в бок.

      – Шевелись, суперстарина! Поющая коза!

      Я кинулась к Глафире:

      – Вставай, милая, он тебя убьет. Сейчас не надо капризничать. Ты звезда, спору нет, но у него деньги. Идем, солнышко, ну, поругались, с кем не бывает, пошли!

      Лепеча всякие глупости, я подняла Глафиру и повела ее за стилистом.

      – Я его убью, – прошептала она, – пырну ножиком в сердце, скот! Сволочь!

      – Обязательно, – тихо ответила я, – но не сейчас, не здесь же, при всех.

      – Ты мне поможешь, – в полной отключке бормотала Глафира, – да? Скажи? Давай его вместе зарежем? Соглашайся, а то я не пойду краситься!

      – Конечно, милая, – успокоила я ее, – обязательно, похоже, в этом вопросе я большой профессионал.

      ГЛАВА 7

      Самое интересное, что в концертный зал мы приехали вовремя. Глафира казалась совершенно спокойной, от истерики и следа не осталось. Глаза певицы ярко сверкали, на щеках играл румянец. Весело улыбаясь, она шла по коридору, то и дело кивая знакомым:

      – Привет, котик! Здравствуй, лапа! О, Муся, ты шикарно выглядишь.

      Я тащила портпледы и сумку, чувствуя, как в спине возникает боль, к тому же мне отчаянно захотелось спать, зевота просто раздирала рот.

      Войдя в гримерную, Глафира села на стул и уставилась в зеркало, мне предстояло вытащить концертное платье и отгладить замявшиеся складки. Никакого энтузиазма предстоящая работа у меня не вызывала.

      – Глашенька, – влез в комнату худенький парнишка с бумагой в руке, – ты у нас вторая, поторопись.

      Глафира, только что преспокойно корчившая рожи зеркалу, подскочила на стуле.

      – Что ты сказал, Мотя? А ну повтори!

      – Идешь второй, – испуганным голосом проговорил юноша.

      – Я? Интере-есно, – протянула Глафира, – очень здорово! Вторая! Я?! Вторая??! С ума сошел!!! Но я закрываю концерт!

      – Это невозможно, – просвистел Мотя, – на закрытии выступают «Баблз».

      – «Баблз» последние? – взвыла Глафира. – Да кто их знает?! Нет,