Прости за любовь. Таня Винк

ли не до потолка импортной одеждой, обувью, магнитофонами, видеокамерами. А какие шубы там висели! Лена говорила, что это конфискат, что его выдают в качестве премии за хорошую работу, что бабушка продает все это за бесценок и тратит на жизнь – зарплаты в КГБ просто смешные. Дима в такие сказки не верил, а вскоре его неверие подтвердилось: один сотрудник рассказал, что на Шатиловке живет старая кагэбистская сволочь (фамилии не назвал), которая продала ему видеокамеру с таким видом, будто совершила акт благотворительности. Через неделю он зашел в магазин, а там такая же камера за те же деньги, только с гарантией.

      Еще Лена говорила, что бабушка вцепится в глотку любому, кто посягнет на благополучие семьи. «Твоя мама тоже вцепится», – подумал Дима: будущая теща была очень похожа на свою маму. И обе были похожи на боксеров. У обеих женщин нижние челюсти были тяжелые и широкие, так что легко можно было представить, как они впиваются в чью-нибудь глотку. Дима однажды видел в кино, как два боксера вцепились медведю в шею, и тот ничего не мог с ними поделать – они висели, как гирлянды. Медведь рычал, раскачивался, пытался их сбросить – все было бесполезно. Подошел охотник и выстрелил ему в голову.

      Хорошо, что Лена похожа на папу.

      Бабушки Димы, ныне покойные, тоже могли постоять за семью, но они носили яркие платья, обе пережили голод и ненавидели все мрачное, будь то мысли или одежда. Они обе курили, но дым в лицо не пускали. И еще обе вязали. О! Какие свитера, какие уютные носки, хранящие тепло бабушкиных рук, спасали Димины ноги в лютый мороз!

      Незадолго до свадьбы стало ясно, что еще немного – и молодые разругаются вдрызг: нормальный мужчина не может вынести многодневное безумие вокруг одного-единственного дня, наполненного дурацкими ритуалами. Взять хотя бы свадебное платье – Лена и ее мама потратили уйму сил, чтобы достать ткань, кружева, фату… Тогда все это можно было только достать. Потом они месяц ходили к портнихе, что-то переделывали, докупали, доставали, и все это сопровождалось истериками и слезами Лены. О туфлях и говорить нечего – их привезли из Москвы, три пары. Подошли одни, остальные у Лены оторвали с руками.

      А обряд похищения невесты? Его репетировали тайком от Димы! Дима умолял: не надо этого идиотизма, он уже наблюдал такое на свадьбе однокурсника, видел прыжки и ужимки крепких родственниц невесты, хмельных не столько от выпитого, сколько от усталости. А прятанье невесты за их могучими спинами и выколачивание денег из жениха? А чего стоило свидетелю питье водки из туфельки невесты под ржание выпивших гостей? У свидетеля было такое лицо, будто его сейчас вырвет, хоть он и был выпивши. Жениху совали в лицо сковороду, чтобы целовал! Из прекрасного ритуала соединения двух любящих сердец свадьба трансформировалась в обжорство, пьянство, танцы под музыкальную какофонию в ресторане, массовую драку с битьем посуды. Весь этот омерзительный спектакль утвердил в Диме мысль: у него свадьбы не будет. Расписались – и все! Посидели в кафе с родителями и свидетелями –