Питер да Москва – кровная вражда. Евгений Сухов

большие деньги. Над столами порхали короткие, словно выстрелы, реплики:

      – Пас!

      – Еще две!

      – Твоя!

      Филат вспомнил, как однажды ему пришлось играть в преферанс в одном из пансионатов где-то под Сочи. Конечно, давно это было, но пулю расписывали люди весомые, собравшиеся едва ли не со всего региона. Каждый явился с телохранителем, готовым в случае необходимости пальнуть в обидчика своего хозяина. Поэтому пиджаки у пацанов были paccтегнуты, а рукоятки пистолетов вызывающе торчали из-за поясов.

      В этом же заведении все было иначе. Солидно, ничего не скажешь. Филат много чего слышал о греке – тот даже речной камешек мог выдать за восьмое чудо света, а такое серьезное предприятие, как казино, он обустроил просто великолепно. Тут невольно создавалось впечатление, что ты перешагнул порог храма.

      – Неприятностей здесь не бывает? – поинтересовался Филат.

      – А как же без них, – спокойно отозвался Геркyлос. – Не так давно один фраерок пытался мои колоды подменить на свои, стремные карты. Вклеил, шельмец, в рубашки крупинки стекла! За дурака меня принял!

      – И что же ты с этим умником сделал?

      – А мы заставили его сначала схавать несколько колод всухомятку, а после того как он хохотальник прикрыл, дали ему воды из Невы испить. – И, криво усмехнувшись, грек добавил: – Так и не нашли беднягу – видно, так понравилась ему водица, что до сих пор жажду не может утолить. Так во что играешь: в покер, в деберц, в баккара?

      – В очко! – вырвалось у Филата.

      – Можно и в очко! – оживился хозяин казино. – Значит, игра на счастье?

      Филат невольно улыбнулся – так называлась игра без применения шулерских приемов, и, конечно, в среде высокопрофессиональных игроков такое предложение можно было принять за шутку. Появился один из людей Геркулоса, точнее, даже не появился, а как будто бы соткался из прозрачного воздуха, – в руках он держал новенькую колоду карт, которую с почтением протянул хозяину. Тот, привычно разорвав обертку, тщательно растасовал ее ловкими пальцами – такие пальцы бывают у цирковых фокусников или прирожденных шулеров.

      Сели втроем: Красный, Филат и сам Перикл.

      Красный вдруг вспомнил, что Филат с дороги, и сердобольно заметил:

      – Перикл Кириллыч, наш гость только приехал, наверное, проголодался. Надо бы его накормить!

      Глаза грека превратились в щелочки.

      – Э, так не годится! Уж коли сели за стол – надо сыграть. А накормить гостей старику Периклу всегда в радость. Сейчас я распоряжусь – мои расторопные мальчики позаботятся! – Он щелкнул пальцами и что-то стал нашептывать подошедшему курчавому юноше. Великовозрастный купидон покивал и удалился.

      Пошла неторопливая игра. Решили ставить по сотенке. Филат два раза проиграл, один раз выиграл.

      – Что нового в городе? – спросил он как бы между делом, обращаясь не столько к Красному, сколько к старому греку.

      – Да что у нас нового? – вздохнул Перикл. – Вот на прошлой неделе еще одного бизнесмена