«Дар особенный»: Художественный перевод в истории русской культуры. Всеволод Багно

mismo que te quiero te quisiera.

      (Меня не побуждает любить тебя / рай, обещанный тобой; / меня не побуждает грозный ад / не совершать пред тобой прегрешенья. / Ты побуждаешь меня, Господь, побуждает меня то, / что я вижу тебя распятым на кресте и осмеиваемым; / побуждает меня то, что я вижу твое столь израненное тело; / побуждают меня надругательства над тобой и твоя смерть. / Ты столь сильно побуждаешь меня стремиться к твоей любви, / что, не будь рая, я любил бы тебя / и, не будь ада, я трепетал бы перед тобой. / Ты не должен ничего предлагать мне, чтобы я любил тебя, / ибо я любил бы тебя так, как люблю, / даже если бы не имел тех надежд, которые имею.)

                    Любовью дух кипит к тебе, спаситель мой,

                    Не радостных небес желаньем увлеченный,

                    Не ада мрачного огнями устрашенный

                    И не за бездны благ, мне данные тобой!

                    В тебе люблю тебя; с любовию святой

                    Гляжу, как на кресте сын божий, утомленный,

                    Висит измученный, висит окровавленный,

                    Как тяжко умирал пред буйною толпой!

                    И жар таинственный мне в душу проникает;

                    Без рая светлого пленил бы ты меня;

                    Ты б страхом был моим без вечного огня!

                    Подобную любовь какая цель рождает?

                    Душа в любви к тебе надежд святых полна;

                    Но так же и без них любила бы она!

      Достаточно точный в современном смысле этого слова перевод (можно указать лишь на одну лишнюю строку: «И не за бездны благ, мне данные тобой») является одной из несомненных удач Козлова-переводчика. Это и неудивительно, так как, по верному замечанию А.В. Дружинина, писатели, «по своему миросозерцанию подходящие к Козлову, достойным образом оживают в его страницах»[119].

      Достоинства перевода И.И. Козлова становятся особенно заметными при сопоставлении его с переводом, выполненным Ю.В. Доппельмайер, крайне поверхностным, неточным по существу и в деталях:

                     Не ради вечного святого наслажденья,

                     Тебя, Спаситель мой, я горячо люблю;

                     Не муки адские смущают жизнь мою,

                     Когда я сторонюсь от зла и прегрешенья.

                     Нет, я люблю тебя за это всепрощенье,

                     Что ты изрек врагам пред смертию Своей,

                     Люблю Тебя за крест, за язвы и мученья,

                     За кровь, которая струилась от гвоздей.

                     И если б не было ни ада и ни рая,

                     Любовь моя к Тебе, глубокая, святая,

                     Согретая Твоим божественным огнем,

                     Неслась бы к небесам сердечною мольбою

                     И я бы, как теперь, склонялась пред Тобою,

                     Пред этим мировым голгофским алтарем[120].

      По этому переводу невозможно составить никакого представления о таком сложном культурном феномене,

119

Дружинин А.В. Полн. собр. соч. Ивана Козлова // Дружинин А.В. Собр. соч.: [В 8 т.] СПб., 1867. Т. 7. С. 91.

120

Сонет Св. Терезы // Живописное обозрение. 1892. № 30. С. 155.