Открытые дворы. Стихотворения, эссе. Владимир Аристов

Медленного дление

      И Наталью Медовых

      Станислава Иванова

      и еще Полину Грач

      Где кончается в них город

      Где тогда начнется ужас

      Город в нас воспоминания

      очищаем от людей

      и бесшумно ходют дворники

      всех сметая как соринки

      ветровых открытых глаз

      И вернуть удастся ль в город

      Тех, кто выброшен до дна

      Гору Геллерт неочищенную

      от людей, людей, людей

      И холмы Москвы

* * *

      памяти А.Ю.

      75-го август

      Мерцая дремали авгуры

      Расстегаи с визигой

      и литровый цилиндр

      Зелена вина

      В «Центральном»

      Проницаем был взгляд

      И духовная несомненна еда

      Может быть, хохолком от времянки-стремянки

      Время любое я достаю

      И в аи отзывается ай, Али, и а-у слышно в А.Ю.

      Ты ореховым взглядом по лицам вещей скользил

      Разорвать повторенье такое времен – это выше

      временных сил.

      Что же будем в том времени делать опять?

      Декламировать жизнь

      Подгонять несозданье

      по улице

      И ореховым прутиком все в ту ж

      непокорную загоняя тетрадь?

      И на что возрождаемой жизни

      пламень исчезнувшего вина?

      Горечь мира, молодая вина легко в безликое летнее

      в несомненное претворена вино

      Стихи, сочиненные львом-поэтом (из романа «Mater studiorum» («Мать учения»))

СНЕЖНЫЙ ЛЕВ (LEO, THE POET)

      Человекобез-образный

      Человеко-бесподобный

      Лев-поэт милостью божье-человечьей

      тихий, смирный, грязный, как овечка,

      Перед нами предстоит

      Он устал на задних лапах

      Душно в его старой шкуре

      в глазах больных трахомой

      вековая грусть зверей

      Он пришел, некрасивый, сюда, хромая

      с пыльной кистью, с бахромою

      снежной пеною хвоста

      Белый лев из Алабамы

      из университета града Florence

      распростясь с своею львицей

      стал поэтом меж людьми

      Речитативом он произносит прошенья

      (с книжкою «Рейнеке-лиса»

      на немецко-львино-русском

      в молью траченной подмышке)

      С флагом небывало-пестрым

      он последний царь, предстательствует

      от посольства всех зверей.

      Он стоически

      повторяет проникновенно

      лапами помавая отнюдь не геральдически

      Лево-агнец

      но вдруг он оглянется огненно

      Словно грозный ангел в уголках его глаз промелькнул

      Он восстал из тысячелетней пены —

      человеческий вассал

      встал из снега

      но в холоде человеческих взглядов будто бы скрылся

      Не исчезнув, не истлев

      в зимнем зоопарке

      над вратами дремлет лев

      в виде белой арки

ОКНО МЕДАНЫ

      Йелке и Младену

        В