Анатомия посткоммунистического мафиозного государства. На примере Венгрии. Мадьяр Балинт

голосов, «Фидес» уже не имела никакой потребности в сохранении системы 70/30. Тем не менее деловая этика мафиозной семьи продолжала действовать: в то время как политические партнеры, «корректно» сотрудничающие в бизнесе, пользовались неприкосновенностью, в устранении сторонних «сборщиков дани» и активных противников партии дозволялись любые средства от подрыва репутации через подконтрольные партии СМИ до заказных, политически мотивированных прокурорских расследований.

      2.8.3. Смена коррупционных режимов

      Коррупция, oлигархи, state capture – таковы, быть может, наиболее часто используемые категории для характеристики связи между политикой и экономикой режимов, возникших на развалинах бывшей Советской империи. Их неразборчивое применение при анализе системных явлений различного веса и качества на самом деле смывает существующую в группе посткоммунистических режимов разницу между чередованием посткоммунистических коррупционных режимов и мафиозным государством. Основной характеристикой первого является то, что не возникает такой ситуации, когда какая-либо политическая сила получает практически неограниченную монополию на власть, то есть неограниченную свободу изменения конституции и назначения своих людей на все ключевые позиции в государстве.

      Принятые в ЕС посткоммунистические государства, за исключением Венгрии, могут быть охарактеризованы как государства, в которых чередуются в различной степени коррупционные режимы. В их случае пропорциональная – или несколько непропорциональная – избирательная система в качестве наиболее надежного тормоза гарантирует невозможность возникновения такой ситуации, когда какая-либо политическая сила может стать исключительным обладателем власти. Это одновременно обеспечивает относительную автономию действующих в данном обществе олигархов и тем самым укрепляет их позицию в противовес различным политическим силам, стремящимся к правительственной власти. Благодаря этому они могут заключать сделки с конкурирующими друг с другом политическими силами, не опасаясь того, что какая-то из этих сил подчинит их средствами простого политического насилия. Они могут быть бенефициарами или жертвами неравномерного распределения или отмены милостей, но им не грозит тотальное подчинение. Это своего рода непрерывный брачный танец. Конечно, страны с чередованием коррупционных режимов могут различаться по степени распространенности и наиболее частым типам коррупции, а также по ее влиянию на среду правового регулирования, на законотворчество. Если удается систематически подчинять законотворчество частным интересам, а представители и институты политической элиты становятся не эпизодическими, а систематическими участниками механизма коррупции, то налицо явление state capture. Однако инициативным субъектом этого явления, в рамках чередования коррупционных режимов, являются олигархи, именно они, руководствуясь своими нуждами, делают заказ политической