Украина скаче. Том I. Василий Варга

и расплакалась.

      12

      На Майдане вдруг наступило затишье. Усилились морозы, потребовалось больше теплой одежды и спиртного. За эту нелегкую, но приятную работу взялся будущий министр народного хозяйства Кожемяко Олесь. Пока в Киеве можно было купить все, кроме дедушки и бабушки. Были бы деньги. А денег у путчистов было вдоволь. Когда кончались американские доллары, Вальцманенко получал команду: денег не жалеть, все окупится. Да и пять миллиардов – сумма огромная. Только дядя Сэм мог так расщедриться, поскольку маржа на доллары шла со всего мира.

      Грузовики с дровами прибывали один за другим, их разгружали боевики, они же жгли костры, жарили рыбу, пили пиво, плясали и пели бандеровские песни. Три фуры зашли с провизией. Должно быть, это были американские фуры, или английские. По приказу из Вашингтона Евросоюз должен был посылать не только деньги, оружие, но и продовольствие.

      В пять вечера уже начало смеркаться. К выступлению на сцене готовилась Руслана Ложечка, все грозившаяся сжечь себя, если новая революция не победит. Однако ее выступление не состоялось. На сцену снова вышли толстопузые, толстомордые, с бычьими шеями католические священники. Впереди шествовал Любомир Говнозар или Гузар, опираясь на плечи двух молодых священников, так как он, то ли в результате тучности, то ли в результате плохого самочувствия не мог передвигаться сам.

      – Благослови Господи бойцов – бандеровцев, – запел он басом…

      – Пошел в задницу, жирная свинья, – сказал Дмитрий Яруш, руководитель Правого сектора. – Если москальская пуля продырявит башку, твое благословение не поможет.

      – Помилуй боже рабов твоих, пришедших на эту площадь ради свержения президента Януковича, не подписавшего соглашения, аллилуйя, аллилуйя, – так же произнес другой священник, едва стоявший на собственных ногах от непомерной тяжести жирного тела и нескольких стаканов спирта, крепостью в девяносто градусов. Худосочный архиепископ Филарет все пробивался на сцену, но Говнозар толкнул его могучим плечом, Филарет потерял равновесие, упал и лежа запел: Благослови Господи наших бийцив, яки идуть на Московию утверждать нацийональные интересы-ы-ы…

      Потом Говнозар держал речь. Он доказывал, что его Бог, Бог грекокатоликов, благословляет свой народ на борьбу с неверными православными христианами. И что эта битва, предстоящая битва, битва с москалями – священная битва. Вера должна быть одна и власть должна быть одна – вера католическая, власть американская, либо власть Евросоюза. А москалей надо убивать. В этом греха нет, поскольку убийцы – освободители, а убиенные грешники, им все равно царствия католического не видать.

      Говнозар поцеловал крест и священники тоже бросились целовать. Затем рабы божии, будущие убийцы последовали их примеру.

      Шабаш служителей церкви, а точнее ведьм, продолжался до позднего вечера. Целование креста коснулось и толпы, торчащей на майдане. После целования, руководители майдана, будущие члены правительства, посетили палатку, где их ждала клубничка. Пару-Убий заранее закупил целую батарею