Поклонение Луне (сборник). Елена Крюкова

за двадцать евро… умеет говорить по-русски! – Илья читал громко, чтобы всем было слышно. – Даю уроки русских танцев, хоровод, кадриль, мужская пляска вприсядку! Открыто русское кафе «ВОДКА РЮСС», меню: блины, икра, пироги, уха из осетрины, гречневая каша, щи, борщ, пельмени! Требуются повара и официанты! Профессиональный русский актер за недорогую плату выступит на русской вечеринке, желательно в богатых домах! Концерты! Пение под гитару, незабываемый барон фон Бенигсен, Майский Соловей, и с ним его супруга, баронесса фон Бенигсен, Певчая Славка!

      – Плохо им тут, – вздохнула Мара.

      И голос резко вспыхнул за их плечами:

      – Русские?.. Из Москвы? Разрешите познакомиться!

      Все тут же обступили человека, судя по всему, француза русскоговорящего.

      – Вы кто? – грубовато и напористо спросила Алла Филипповна, и ее короткие ручки сделали в воздухе круглое, самоварное движенье.

      – Я? Пьер Хаффнер, – сказал человек, делая энергичное ударение на последнем слоге фамилии.

      – Илья, – сказал Илья. Он ближе всех стоял к Пьеру.

      – Мара, – прошелестела Мара.

      – Алла Филипповна! – зверски, но не противно кокетничая, кинула навстречу сдобную лапку Алла.

      – Константин… Персидский, – меланхолично сказал Персидский.

      – Анатолий, – Толя Рыбкин для чего-то пригладил длинные путаные, пеньковые пряди.

      – Хомейко! – истерично выкрикнул Хомейко. – А вы француз?!

      – Как видите. – Пьер полез в карман за сигаретой. Вынул; закурил. У него был спокойный голос. И дорогая зажигалка Zippo. С настоящими алмазами и из настоящего золота.

      – У вас что, предки русские были? – очень осторожно, деликатно спросила Мара.

      И Пьер посмотрел на нее.

      Он смотрел вроде бы на всех, вроде всех обнимал веселым взглядом, но получалось, что смотрел он только на нее, а это было как-то нехорошо, неприлично, и Мара не хотела покраснеть, но покраснела, и смущенно, одним плечом, спряталась за широкую, булыжную спину Ильи.

      – Нет, – Пьер продолжал смотреть на нее, только на нее, и старался заглянуть ей в глаза, а это уже было совсем из рук вон. – Я чистокровный француз. Но я так люблю Россию, что выучил ваш язык. А если точнее… если правда…

      Он затянулся, и Мара старалась глядеть не ему в глаза, а на дым его сигареты.

      – У меня в России бизнес. Я бизнесмен. Я хочу говорить с моими партнерами так, чтобы они меня понимали.

      – А какой у вас бизнес, месье Пьер? – встряла Алла Филипповна, любопытная сорока.

      – Колбасный, – улыбнулся Пьер.

      – По вас не скажешь! Вы такой… ну… как артист! Мы думали, что вы артист!

      «Кто это «мы», – растерянно думала Мара.

      Илья крепко, очень сильно сжал ее руку, и она испуганно посмотрела вдаль, поверх аккуратно стриженой головы Пьера Хаффнера, на золотые надкрылья куполов русского храма, на пряничные, изъеденные смогом стены.

      – А вы давно в Париже? –