«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №1. Сборник

погружается в спячку. Лишь горячий пустынный ветер гонит по асфальту обрывки каких-то бумаг, сухой мусор и пустые пластиковые пакеты.

      Я перевёл взгляд на стол с остатками нашего пиршества. Между тарелок сиротливо лежали пять стодолларовых купюр и чуть поодаль ещё одна. Этих денег вполне хватит мне на месяц, а то и на два. Мне бы радоваться, да что-то особой радости не было.

      Я полез в душ, и только под резкими холодными струями мне стало наконец легче. Я подставлял лицо под самый рожок душа и ловил губами струи. Вода казалась мне чуть солоноватой. А потом я неожиданно понял, что из моих глаз катятся слёзы. Солоноватый вкус воды, наверное, от них…

      Степь да степь кругом…

      Каждый раз, когда я пересекаю контрольно-пропускной пункт и несусь на своей машине по пустынной дороге в сторону арабского города Хеврона, мной почему-то овладевает какое-то отчаянное и безумное веселье. Я принимаюсь орать в полный голос какую-нибудь с детства любимую песню. Что-нибудь вроде «Ехал на ярмарку ухарь-купец…» или «По диким степям Забайкалья…», и голос мой почему-то в эти минуты фальшив до невозможности. Хотя, по утверждениям знакомых, петь я могу вполне прилично и слух меня не подводит.

      Но тут ситуация совсем другая. Пение действует на меня как боевой клич на индейца, который выходит на тропу войны против бледнолицых. Тут следить за правильностью пения некогда. Надо следить за дорогой и за вероятной опасностью, которая может подстерегать за каждым поворотом.

      А дорога и в самом деле причудливо изгибается, петляя вокруг холмов и больших нагромождений камней, ныряет в долины и вгрызается в перевалы. Ведёт она от поселения к поселению, очень напоминающая ветку дерева, которую на тонких ножках-ответвлениях облепили листья – окружённые высокими решётчатыми оградами с массивными раздвижными воротами два-три десятка домов, и у ворот всегда дежурят солдаты в касках, бронежилетах и с автоматами в руках. В этих поселениях живут наши люди. Кроме того, повсюду здесь разбросаны арабские деревни, которые охранять незачем – с нашей стороны никакой опасности для них нет.

      Хоть дорога на Хеврон внешне и кажется пустынной, это не совсем так. Помимо наших машин – гражданских с жёлтыми номерами, полицейских с красными или военных с чёрными, здесь полно арабских машин с белыми или зелёными номерами. Арабских, пожалуй, больше. Помимо всего, здесь часто можно встретить едущих на осликах арабов в чалмах и смуглых оборванных пацанят, пасущих отары овец. Наших поселенцев поодиночке или даже группой здесь не встретишь – опасно совершать даже самые безобидные прогулки. Хоть живущие здесь арабы и считаются относительно нейтральными, но фортуну лучше не искушать.

      Я тружусь в поте лица в поселениях, в тамошних иешивах, школах и детских садах. Каждое утро чуть свет несусь в какое-нибудь поселение, ближе к концу дня получаю по телефону распорядок работы на завтра, и это, как правило, всегда что-нибудь новенькое. Почему моё начальство поступает так, для меня тайна за семью печатями, вероятно, у него на этот счёт имеются какие-то свои причины. С одной стороны,