Китайская чашка. Светлана Смолина

гостей?

      Под его весом потертое кресло жалобно пискнуло и заскулило, как придавленная болонка.

      – Сегодня я отдыхаю.

      – А обычно даешь стране угля? – К концу фразы он ощутил кислый вкус пошлости и поморщился, а по ее лицу скользнула неясная тень, но тут же исчезла. – Значит, вот так ты живешь. Не шикарно.

      Он смущенно кашлянул и отвернулся от небрежно застеленной кровати, которая манила, как стриптизерша на шесте.

      – Меня устраивает, – прошелестела соседка и присела на край постели, подоткнув ладони под коленки. – Я тебя слушаю.

      – Для начала свари нам кофе.

      – Я не звала тебя на кофе.

      Она все так же не подчинялась приказам и смотрела ему прямо в глаза со странной смесью настороженности и вызова. Захватчик, охваченный необъяснимой подростковой робостью, принялся искать спасения на книжных стеллажах, прогибающих под тяжестью тяжелых фолиантов.

      – Неужели ты все это прочла?

      Стоило ему упомянуть библиотеку – предмет ее гордости, как голос хозяйки немного потеплел.

      – Давай открою шторы. Тебе не видно.

      Женщина проскользнула к окну, и удивленный гость подумал, что стоит ей зайти за плотный занавес, отделяющий их от города, сцена опустеет, в маленьком зале потушат свет, и он останется одиноким зрителем в театре без актеров.

      – Оставь. Так лучше.

      – Я думала, ты хочешь посмотреть книги, – вздохнула хозяйка.

      – Книги подождут. Нам надо поговорить! – потребовал он, сделав упор на решительное «надо» и оставив бесхарактерное «хочу» до лучших времен.

      – Опять? – Она даже не потрудилась скрыть разочарование под дежурной вежливостью и в тон ему подчеркнула разность их интересов: – И о чем тебе надо поговорить?

      – По-твоему, я пришел играть в психоаналитика?

      – Не то, чтобы…

      Она слегка повела бровью, готовая к новой перемене темы. Сосед натянуто хохотнул, чтобы скрыть досаду, и женщина осмотрительно обошла его по широкой дуге, почти прижимаясь к стеллажам.

      – Да брось! Как будто эти твои «пациенты» ищут разговоров о душе.

      – Пожалуй, я все-таки сварю кофе.

      За ней на кухню потянулась деликатная кисея из туалетной воды и ментола. Соседка ускользала от него, как вода сквозь пальцы, уворачивалась от его грубости и самоуверенности, оставляя после себя ощущение незаполняемой пустоты, чуждой природе. Он огляделся, примеривая чужую комнату к своим потребностям и освобождая от ненужной мебели и безделушек, и задержался взглядом на кровати. И вдруг что-то изменилось вокруг него. Перед глазами замелькала торопливая кинохроника всех этих ее «сеансов» под обманчиво расправленным пледом. Он услышал ритмичные скрипы, шепот, переходящий в стон, сбивчивое дыхание и щелчок ожившей зажигалки. Возможно, это безразмерная кровать в полумраке комнаты как-то по-особому преломляла пространство,