Махно. II том. Георгий Бурцев

Самсонова погибла. Фронт на Питер открыт. Экономика в упадке, а большинство в Учредиловке за войну до победного конца. Какая война? Зачем она? Во имя чего? И Германия, и Россия, обе державы, по сути, ведут войну на самоуничтожение. В выигрыше будет только Англия. Ну, ещё Франция с Америкой. Надо срочно замиряться с Германией.

      – Ленина видел?

      – Да, виделся.

      – Какой он?

      – Разговаривал с ним. Я ему прямо сказал: надо разгонять, иначе России крышка и хана.

      – Ты пока ездил в Питер, здесь в Москве проходило заседание Госсовета, и я тут тоже кое-что узнал. Оказывается, когда в тринадцатом у нас в России случился скачок в агросекторе, и наши товары хлынули на западные рынки, это сильно всполошило Европу. Уже тогда в тринадцатом первые лица Англии и Франции решили во что бы то ни стало осадить Россию. Составили план. Предложили царю Николаю кредиты на выгодных условиях якобы на развитие промышленности, на закупку механизмов и станков. Царь на радостях взял восемнадцать миллиардов. И тут же его спровоцировали на войну с кузеном Вилли. Пока мы с тобой парились на бутырских нарах, первый год войны обошёлся в пять миллиардов. Второй – уже в одиннадцать. А третий уже стоил ровнёхонько восемнадцать миллиардов. То есть за три года Николай ухайдокал почти два внешних долга.

      – Хорошенькое дело. Если бы министр финансов проиграл бы хотя бы половину этих денег в карты, его бы повесили.

      – А Николашке англичане сказали: молодец, правильно действуешь. Да ещё присвоили ему звание фельдмаршала за то, что уложил в землю миллионы своих солдат и офицеров. Мало того. В прошлом году под ружьё поставили уже квалифицированных рабочих и ремесленников. И по заводам, по фабрикам и по мастерским прошёл упадок. Множество средних и мелких производителей разорились.

      – В Питере множество нищих, фронтовых калек и попрошаек.

      – В Москве не лучше куда ни глянь.

      – Ну вот и в колокол ударили. Пора садиться в поезд, а то меня дома заждались.

      – Ладно. Всё. Давай, езжай. Жди. Пока не приеду, не сватайся. Я скоро буду, – сказал Владимир, обнимая Нестора.

      С тяжёлым протяжным гудком поезд отошёл от перрона.

      – Прощай. Смотри, не задерживайся! – крикнул Махно, ступив на подножку. – Поспешай. А то свадьбу без тебя сыграем!

      – Ты это брось! Без меня никаких свадеб! Я у тебя шафером буду! – Аршинов махнул фуражкой.

      Попутчиком Нестора Махно оказался веселый матрос с гармошкой. Он лихо растягивал меха, ловко перебирал белыми кнопочками, и задиристо напевал:

      Ой, не подамся, братцы, в олигархи я,

      Мне батя не оставил ни хрена,

      Анархия, анархия, анархия

      Спасёт Россию только лишь одна.

      – Так ты анархист? – спросил его Нестор.

      – Был.

      – Почему был?

      – Да потому, братишка, что у меня мандат от самого товарища Ленина к орловской организации большевиков. А ты кто будешь-то, куда путь держишь?

      – Анархист. Бутырский сиделец. Возвращаюсь домой, в Гуляй-Поле.

      – А