«Ли Ле Ло»: детки из клетки. Первое дело. Михаил Огарев

у покойного оказались только на левой руке. Стало быть, правую ухитрился как-то незаметно освободить…

      – Значит, замочек «браслетов» при ударе не деформировался? – деловито уточнила Рената. Я покачал головой:

      – Ни капельки. В точности по анекдоту про звонаря, упавшего по пьянке с колокольни: сам вдребезги, а галоши целы.

      Мы немного помолчали, причём всё это время на меня смотрели в упор – одобрительно, прицельно, хищно… Не вызывало сомнения, что мы были уже практически «одной крови».

      – Наконец-то, ты на собственной шкурке убедился, что эта страна реально живёт по понятиям, а не по филькиной грамоте с заплесневевшей вывеской «закон», – подвела итог Рената. – В результате отделался лишь потерей работы?

      – Да, дело замяли, но признали непригодным для особо важной оперативной работы, – я выделил голосом ключевые слова. – В ментовку – это пожалуйста, завербоваться по контракту – сколько угодно, а вот в элитных государственных спецслужбах парни с такой неустойчивой психикой не нужны. Дали месячишко на раздумье, как водится. Ну а ежели ничего не надумаю в указанных выше пределах, то в запас, по собственному желанию…

      – Значит, твоё шикарное удостоверение ещё недельки три остаётся в силе? – (драконы на халате быстро и плотоядно пришли в движение). – Это хорошо, это очень даже кстати!

      – Уже задумала какую-то комбинацию по делу Нефилова? – осторожно поинтересовался я. – С твоим покорным слугой на переднем фронте?

      – Именно! Но сперва послушай краткий вводный курс специфической жизни городка, где ты оказался…

      Сначала она коснулась общего положения дел в Автономии, главный город которой по имени никто почти не называл, предпочитая ласково величать «Стольничком». Стремление подражать главной столице российского государства везде и всюду было так велико, что при этом не обращалось внимания на явные нелепости и несуразности. Например, центральный проспект Стольничка был закован в сталь, бетон и стекло, окутан неоном реклам и расцвечен ярчайшими огнями – при этом буквально на соседней улице в дождливую погоду невозможно было пройти без резиновых сапог, а фонари на корявых столбах горели и тускло, и через один. Бессменный вот уже много лет автономный президент с трогательной народной фамилией «Батраков», сказочным царским имечком «Еремей» и ностальгическим отчеством «Ильич» страшно гордился тем, что привлёк в старинный русский городок заграничные инвестиции и открыл пару филиалов японских автомобильных заводов – в результате узкие улочки стали буквально задыхаться от обилия иномарок, нормально парковать которые было негде. Шикарные магазины скучали без покупателей, но почти каждую неделю открывались новые. Впрочем, ближе к окраинам блестящая капиталистическая обманка ощутимо тускнела, обнажая неистребимые черты скучного предместья советского образца. Товаров поменьше, качество похуже, зато