Цветы для судьи. Марджери Аллингем

Она поблагодарила его взглядом и продолжила; едва уловимые нотки гордости придавали мягкому неторопливому голосу особое очарование. – Другие жены, наверное, к этому времени уже голову бы потеряли, но у меня – то есть у нас – все иначе. Мы… Знаешь, мы люди послевоенные, Альберт. Пол живет своей жизнью, я – тоже, в какой-то мере.

      Джина подавленно умолкла, затем торопливо заговорила вновь, отбрасывая все защитные барьеры.

      – Я к тому, что ничего необычного тут нет, Пол иногда уезжает на день-два, забыв меня предупредить, но чтобы надолго… Такого не было. К тому же о нем вообще ничего не слышно, а это странно. И сегодня утром я подумала, что должна… ну… сказать об этом кому-нибудь. Понимаешь?

      – Д-да, – не очень уверенно протянул мистер Кэмпион.

      Глаза Джины ненадолго скрылись под тяжелыми белыми веками.

      – В нашем окружении многие так себя ведут, – с некоторым вызовом заключила она. – Пол может быть где угодно. Явится сегодня ночью, или утром, или на следующей неделе, а я буду чувствовать себя дурочкой – столько шума наделала.

      – Проясним. – Четкий голос мистера Кэмпиона звучал очень дружелюбно. – Я так понимаю, наш дорогой друг вполне мог пойти на коктейльную вечеринку, потом всю ночь кутить с кем-нибудь из гостей и закончить похмельем в чьем-нибудь загородном особняке после двухдневной пирушки.

      – Именно. – Джина энергично закивала, словно хотела убедить себя саму. – Или мог рвануть в Париж, там готовят выставку. Но все равно его слишком долго нет.

      – Ты про февральскую выставку редких манускриптов у Бампуса? – Мистер Кэмпион навострил уши.

      – Да. Пол о ней мечтает. – Майк встал, помог Джине прикурить. – Событие будет грандиозное. Выставят почти всю коллекцию Ли.

      – Без «Жуира», как я понимаю? – пробормотал гость, рискуя вызвать неодобрение мисс Керли.

      – К сожалению. – Майк с искренним огорчением покачал головой. – Пол внес предложение, но Джон категорически его отверг. Фирма Барнабасов верна своему прошлому.

      «Жуир», бесценный экземпляр неопубликованной пьесы Конгрива, написанный собственной рукой драматурга, стал собственностью Барнабасов еще на заре их достойной издательской карьеры. Рукопись перешла к ним в результате какой-то не очень приглядной истории, давней и почти позабытой. Сейчас же всеобщее недовольство – ученых и коллекционеров в равной мере – вызывало то, что Джейкоб Барнабас, покойный Старик собственной персоной, из каких-то пуританских соображений запретил копировать и даже читать рукопись. Джон уважал волю дядюшки, а потому «Жуир» оставался достоянием исключительно фирмы Барнабасов.

      – Очень жаль, – громко заявил мистер Кэмпион и тут же позабыл о «Жуире». – Так о Поле неизвестно совсем ничего? Например, ты знаешь, куда он пошел в четверг вечером?

      – Нет. – Джина покачала головой. – Вообще, в тот день я ждала его домой. Нам надо было кое-что обсудить, и мы условились спокойно поужинать тут в половине восьмого. Но он не прибыл даже к девяти, я потеряла терпение и ушла.

      – Ну