Афоризмы. Фаина Раневская

аизнанку. Бездарно. Нагло, подло, сделали Чехова скучнейшим занудой, играют подло.

      В Москве можно выйти на улицу одетой как бог даст, и никто не обратит внимания. В Одессе мои ситцевые платья вызывают повальное недоумение – это обсуждают в парикмахерских, зубных амбулаториях, трамвае, частных домах. Всех огорчает моя чудовищная «скупость» – ибо в бедность никто не верит.

      Во время репетиции Завадский за что-то обиделся на актеров, не сдержался, накричал и выбежал из репетиционного зала, хлопнув дверью, с криком: «Пойду, повешусь!» Все были подавлены. В тишине раздался спокойный голос Раневской: «Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он ходит в туалет».

      Все, кто меня любили, – не нравились мне. А кого я любила – не любили меня.

      В театре небывалый по мощности бардак, даже стыдно на старости лет в нем фигурировать. В городе не бываю, а больше лежу и думаю, чем бы мне заняться постыдным. Со своими коллегами встречаюсь по необходимости с ними «творить», они все мне противны своим цинизмом, который я ненавижу за его общедоступность…

      В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернётесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.

      В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.

      Воспоминания – это богатство старости.

      В старости главное – чувство достоинства. А меня его лишили.

      Вы не представляете, как утомительна популярность моя актерская. К примеру, к Новому году до тысячи приветствий – сижу, как каторжная, пишу ответы любезные… Старая, для того чтобы радоваться всему суетному…

      В семье не без режиссера.

      «Глупость – это род безумия» – это моя всегдашняя мысль в плохом переводе. Бог мой, сколько же вокруг «безумцев»!

      Девушка вышла замуж за еврея. Подружки спрашивают:

      – Ну как?

      – Ой, девочки, я знала, что евреям делают обрезание, но чтобы так коротко!

      Деляги, авантюристы и всякие мелкие жулики пера! Торгуют душой, как пуговицами.

      Для меня всегда было загадкой, как великие актеры могли играть с актером, у которого нечего взять, нечем заразиться, хотя бы насморком! Как бы растолковать бездари: никто к вам не придет, потому что от вас нечего взять. Я от вас ухожу, потому что у вас нечего взять. А вообще я не признаю слова «играть». Пусть дети играют. Пусть музыканты играют. Актер должен жить.

      Друга любить – себя не щадить.

      «Души же моей он не знал, потому что любил ее». (Толстой.)

      Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

      Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга – «Судьба – шлюха».

      Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет.

      Если человек зимой, в холод, не подобрал бродячую псину, человек этот дрянь, способный на всякую подлость. И я не ошибаюсь.

      Если у вас бессонница, считайте до трех. А если не поможет – до полчетвертого.

      Если женщина идет с опущенной головой – у нее есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой – у нее есть любовник! Если женщина держит голову прямо – у нее есть любовник! И вообще – если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!

      Друга любить – себя не щадить.

      Есть же такие дураки, которые завидуют известности.

      Есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет дьявол, есть люди, в которых живут только глисты…

      – Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, – требует капризная молодая актриса.

      – Всё будет настоящим, – успокаивает ее Раневская. – Всё: и жемчуг в первом действии, и яд – в последнем.

      Женщина в театре моет