Пока не взошла луна. Надя Хашими

так, словно тебе все это очень нравится.

      – Так и есть.

      – Я тоже хотела бы учиться в университете.

      – А по какой специальности?

      Несколько месяцев назад я много размышляла над этим вопросом, однако ответа не нашла. Я вдруг поняла, что все последние недели совсем не строила планов на будущее. Перестала думать о том, что я хочу делать. Дедушку это разочаровало бы. Мой ангел-хранитель из сада, если он действительно существовал, покачал бы головой. Так чем же я когда-то стремилась заниматься?

      Ответ слетел с губ так быстро, словно я все решила еще много лет назад. И решение оказалось самым естественным.

      – Я хочу преподавать. Думаю, нет ничего важнее преподавания. Конечно, инженерное дело – это тоже важно. И все-таки даже инженеров должен кто-то учить.

      – Правильно. Учителя – они как дрожжи. Без них тесто не поднимается. Ты будешь прекрасным учителем.

      – Не знаю, смогу ли я пойти в университет. – Мой голос замер.

      – Семья тебе что-нибудь говорила?

      – Нет. Думаю, они скажут мне, когда сами примут решение. Я словно уже и не родная в этой семье. Моя мать и сестры так заняты гостями, подарками, церемониями. Я окружена всем этим, а сама словно невидимая. Девушка, жившая когда-то в этом доме. – На последней фразе у меня сорвался голос.

      – Ты не невидимая. Я могу смотреть на тебя, даже закрыв глаза. Слышать твой голос, даже когда я один. Ты какая угодно, только не невидимая.

      Эти слова содержали признание, которое поддавалось лишь одному объяснению. Он был единственным человеком, чей голос я хотела слышать, единственным человеком, который говорил со мной обо мне. Он как будто преодолел стену между нами, и теперь я стояла, положив голову ему на плечо.

      – Тебе не следует так говорить, – сдержанно сказала я. Этим ответом я непроизвольно пыталась защититься.

      Он понял.

      – Тогда знаешь что? Давай помолимся. Что скажешь?

      Молитва была близка мне. Когда с ближайшего минарета звучал азан, меня это успокаивало. Пять раз в день я могла делиться своими мыслями с Богом, просить о милосердии и молиться, чтобы мама и дедушка пребывали в райских садах. Что, если два голоса долетят до Аллаха лучше, чем один лишь мой?

      – Хорошо, – ответила я, ожидая, пока он начнет.

      – Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного…

      – Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного…

      Он читал простую молитву, а я тихо повторяла за ним, прикрыв глаза. Закончил он незатейливой просьбой:

      – Аллах, пожалуйста, яви милость моей соседке. Помоги ей избежать пути, который готовят для нее другие с этим сватовством. За последние недели она вздохнуть не могла свободно. Если это сватовство примут, станет лишь хуже. Тебе это ведомо лучше, чем кому-либо. Пожалуйста, найди для нее способ обрести дом, где ее бы ценили. Пожалуйста, найди для нее способ получить поддержку, когда она будет делать свой выбор, и помоги ее родственникам принять наилучшее для нее решение. Молю, дай ей свободу, чтобы она могла учиться, стать преподавателем и, в свою очередь, помогать другим. Молю, не позволяй, чтобы ей препятствовали в достижении