Гуннора. Возлюбленная викинга. Юлия Крён

найти записи и забрать их себе не предвидится. Не думаю, что в ближайшие часы она отойдет от постели супруга.

      Брат Уэн весь трясся от восторга, на его лице читалось злорадство. Агнесса почувствовала, как в ней разгорается гнев.

      – Герцогиня – гордая женщина, – пробормотал Уэн. – Она считает себя выше всех остальных. Мнит себя непобедимой. Но если то, что ты говоришь, правда…

      – Это правда, поверь мне!

      – Ну, если она действительно хранит эту тайну, а мы ее раскроем и у нас будут доказательства того, что это не клевета, а святая истина, то этим мы не только разрушим ее репутацию. От этих записей зависит судьба всей Нормандии!

      Мужчины рассмеялись, и их смех напомнил Агнессе блеяние коз. Но то, что их развеселило, заставило девочку содрогнуться от страха. Много часов она ожидала хоть каких-то чувств, ожидала, что эта давящая пустота внутри нее исчезнет, но душевное потрясение вызвала вовсе не смерть герцога, а осознание того, что она услышала то, чего никогда не должна была узнать.

      – Так и есть! – с триумфом в голосе провозгласил брат Реми.

      «О господи!» – подумала потрясенная Агнесса. Что за тайну хранила герцогиня Нормандии, женщина, прощавшаяся в соседней комнате со своим супругом? И чем ей навредят два монаха, если действительно раскроют этот секрет?

      Глава 1

      962 год

      Свет был настолько тусклым, что Гуннора едва могла разобрать отдельные письмена. Она благоговейно провела по рунам кончиками пальцев, словно пытаясь запечатлеть их в своем сознании. Эти руны вырезала ее мать, Гунгильда. Посидев немного, Гуннора взяла у матери нож и деревянную табличку и сама вырезала несколько рун.

      – Теперь я уже знаю все знаки! – гордо заявила она.

      Раньше было всего шестнадцать рун, затем добавилось еще восемь. Кроме того, существовали еще тайные руны, известные лишь немногим избранным. Одна была похожа на волка; если ее вырезать на могиле, то умерший навсегда будет проклят. В рунах была сокрыта великая сила, и мать не забывала напоминать Гунноре об этом.

      – Каждая руна – это символ, и у этого символа есть свое имя, дающее понять, в чем состоит ее сила. Каждая руна позволяет творить добро, а если начертать ее иначе – то зло. Ты не должна забывать об этом!

      Голос матери звучал все тише, но пальцы лишь сильнее сжимались на плече Гунноры. Послышался грохот – в трюме упал какой-то ящик. В первые дни путешествия Гуннору сильно укачивало, но сейчас она уже привыкла и к беспокойному морю, и к непривычным звукам – скрипу дерева, шуму волн.

      Кивнув, она продолжила вырезать руны.

      – Да, я знаю, – сказала она. – Вот эта руна, восьмая, называется «вуньо», то есть «успех и понимание». Нарисованная наоборот, она означает беды, отчуждение, одержимость. А вот десятая руна, «наутиз», она означает нужду. Эта руна придает нам сил, чтобы мы могли смириться с судьбой и посмотреть своим страхам в глаза. Но если эта руна оборачивается проклятием, она приносит горе, утраты, нищету.

      Девушке хотелось еще чертить руны и говорить с матерью, но Гунгильда