Пламенная роза Тюдоров. Бренди Пурди

и следа. Что касается замка, то его Роберт продал, чтобы оплатить карточные долги, купить еще лошадей или очередной подарок для Елизаветы, помочь ей деньгами в то время, когда она была в немилости, или же оплатить работу портного, который отказывался шить для моего мужа очередной наряд до тех пор, пока не будет покрыт существующий долг. Деньги приходили и уходили невероятно быстро, вот они есть – и вот их уже нет, они напоминали вспышку серебряной молнии, ярко освещающей ночное небо, я не успевала даже следить за расходами своего супруга. Именно этого Роберту и хотелось – чтобы ум мой всегда был несколько рассредоточен и походил скорее на грязную лужу, нежели на кристально чистый ручей. «У тебя есть красота и крыша над головой, ангел мой, – говаривал он, целуя меня в щеку, – и этого вполне достаточно. Я плачу специально обученным людям для того, чтобы они следили за моими тратами и вели счет монетам. Незачем тебе тратить время и морщить свой чудесный лобик над бухгалтерскими книгами, вместо того чтобы вышивать розы на подолах своих бесчисленных юбок. Ты же знаешь, как они мне нравятся, ведь я знаю, что я – единственный мужчина, чьи глаза может радовать такая красота… И вот эта красота», – говорил он, наклоняясь и целуя мои соски, отчего все цифры разом вылетали из моей головы на крыльях страсти.

      Глава 9

Эми Робсарт Дадли Хемсби-бай-Си близ Грейт-Ярмута, конец лета 1550 года

      И вот настал тот день, тот неизбежный день, когда ему пришла пора возвращаться в Лондон, ко двору, и оставить меня одну. Я на коленях умоляла его взять меня с собой, хотя от одной только мысли об этом мне становилось дурно. Я хватала его за руки, содрогаясь от рыданий. Но Роберт заявил, что король еще не вошел в возраст и слишком юн для женитьбы, а потому присутствие женщин при дворе считается крайне нежелательным. Мужчины старались не брать с собой жен и дочерей, за исключением особых праздников и прочих торжественных случаев. Во дворце не разрешалось жить даже сестрам короля – они могли лишь наносить редкие и недолгие визиты. Но он пообещал, что скоро пришлет за мной и я присоединюсь к нему на какое-то время, чтобы он представил меня ко двору, а когда это случится, у меня не будет много времени на сборы. И все свои роскошные туалеты я должна буду подготовить заранее, что, по его мнению, займет меня и развлечет на время его отсутствия. Подготовка к отъезду должна была скрасить мое ожидание и одиночество, умерить острую боль тоски по супругу.

      Тогда я еще этого не понимала, но уже зазвучали первые тревожные звоночки, появились первые стежки в этом узоре – ведь именно эта отлучка стала первой в череде вечных его разъездов, во время которых я была предоставлена сама себе, слугам, а то и вовсе незнакомцам. Моим уделом стала бесконечная разлука с мужем, бесконечное и тщетное ожидание его возвращения.

      Перед отъездом он пригласил художника, чтобы тот запечатлел мой образ. Роберт хотел заказать ему миниатюрный потрет, который носил бы на сердце и каждый вечер ставил бы у изголовья кровати, прежде чем погасить