Потерянное одиночество. Любовь Пушкарева

плохо. Вы или разбежитесь или скооперируетесь, чтоб его свалить, но во втором случае ты все равно окажешься на острие атаки, ты будешь исполнителем. Никто кроме тебя не может ему ничего противопоставить, – обреченно закончил он. А я задумалась.

      Дать вампу убить Седрика? А он его убьет, сомнений нет. И после того как во главе Совета станет этот мертвяк, что нас будет ждать?

      Нас перебьют или сделают рабами.

      Рассказывали как страшную сказку, что де некоторые вампы считают, что filii numinis выродились, и нет никакого смысла им подчиняться. Угу, а Абшойлих смог поставить метку классическим способом пусть и изначально слабому, да еще и истощенному filius numinis, но этого в принципе не должно было произойти. Если бы он сначала насосался его крови, а потом влил свою, я б не испугалась, это стандартная процедура обращения и подчинения, но вот так, как высший низшего…

      Учитывая наш общий моральный дух, мы все предпочтем разбежаться, у нас у всех есть деньги, мы сможем осесть в каком-нибудь другом крупном городе. Но есть одно «но»: Абшойлих вряд ли один такой, если одна страшная сказка воплотилась в жизнь, то могут воплотиться и другие. Война и концлагеря вполне могли породить, а вернее, оживить таких вот чудовищ. Был еще один слух, будто старые и сильные вампы понемногу перебарывают власть солнца – не превращаются в хладные трупы с первыми утренними лучами, не оживают, лишь когда последний луч солнца угаснет на горизонте, а замирают только, когда солнце в полной силе. Жуткая сказочка… Надеюсь, сказочка. Если мы уступим без боя, если мы, бросив свои дома, разбежимся, нам придется опять жить в страхе. В принципе, все не-люди Нового Света – это изгнанники и беглецы, подобные мне, желавшие обрести покой и независимость. Осев здесь, мы получили то, что искали, теперь же у нас отбирают и спокойствие, и свободу.

      Готова ли я рискнуть своей жизнью ради собственной свободы? Вот как нужно поставить вопрос. Я задумалась, прислушиваясь к себе.

      Да.

      У нас очень мало времени.

      – Седрик, собери волков, делай что хочешь, но к завтрашнему вечеру ты должен быть полон под завязку и зеленой, и черной, – я не узнала собственного голоса.

      – Ясно. Сделаю.

      – Даже если он хлебнет белого, это не убьет его сразу, лишь ослабит. Тебе все равно придется драться, и драться оружием. Умеешь?

      – Да, – хищник довольно оскалился, предвкушая битву.

      – Во сколько Совет?

      – Через час после заката.

      – Нет. Собери всех за два… нет, все же за час до захода. А мы с тобой встретимся за два. Там же…

      – Хм… Хорошо.

      Он пошел к двери, но вернулся и стремительно обнял меня, с силой прижав к себе, поцеловал в щеку и тут же ушел, пока я не успела ничего сказать. Что это было? Я выбросила все лишние мысли из головы. И принялась вызванивать своих мужчин.

      Утро следующего дня я встретила в одной постели, полдень в другой и до вечера нежилась то в сильных руках массажиста, то просто подставив солнышку обнаженное тело, изгнав даже тень тревоги, превращая силу плотского желания в радость жизни и полное, безусловное довольство всем, что существует на этой земле.